Предатель. Ты сделал мне больно

Глава 3

Как же я ошибалась, когда думала, что избавилась от боли, ведь… стало хуже. Намного.

Темнота забрала меня всего на несколько мгновений. Стоило ей отступить, вернулась нестерпимая боль. Она заняла главенствующую роль в моем теле. Отняла все: возможность нормально видеть, слышать, соображать.

Такое чувство, что я — одна сплошная рана. Все тело горит. Кожа пылает ярким пламенем. Кажется, я превратилась в оголенный нерв.

Дышать становится нереально. Вдохи ощущаются хриплыми всхлипами, выдохи сопровождаются бульканьем. И все это отдается резкой агонией в теле, жжением в груди.

— Скорая уже едет, — чей-то голос доносится издалека.

Пытаюсь открыть глаза. Не получается. Веки не слушаются, как и тело в целом.

Ничего не вижу, ничего не понимаю.

— Потерпи, все будет хорошо, — кое-как сквозь гул в голове удается разобрать слова, произнесенные явно мужским голосом. Чувствую легкое прикосновение к плечу. Вздрагиваю, словно от ожога.

Сначала кажется, что это Марат рядом со мной. Но я быстро отбрасываю эту мысль — муж со своей любовницей в нашей постели… на моих любимых простынях.

Как только вспоминаю измену мужа, к физической боли добавляется душевная. Теперь кровоточит не только тело, но и сердце, и душа.

Господи, сколько страданий может выдержать один человек? Я не справлюсь со всем… просто не смогу… не смогу.

Не знаю, может, кто-то услышал мои молитвы, но меня постепенно засасывает в сонную дымку, даря мне немного облегчения.

Вот только оно оказывается временным — из темноты меня вырывает гул, резкие звуки, крики, тряска.

Снова горю.

Пытаюсь распахнуть веки — ничего не получается.

Зато не проходит и мгновения, как я ощущаю чужие пальцы на своих.

Шипение вместе со стоном срывается с губ.

— Б… больно, — удается выдавить из себя ужасный хрип.

— Осталось немного, — пальцы сильнее сжимаются, заставляя меня снова застонать. — Можно ей обезболивающего? — жесткий рык посылает колючие мурашки по позвоночнику.

— Уже вкололи, больше не имеем права…

“Еще один мужчина?” — успеваю подумать я, прежде чем опять ныряю в темноту… блаженную, безболезненную.

Из нее меня вырывает свет.

Он мелькает перед глазами, не дает снова погрузиться в умиротворение, возвращает боль. Жгучую, пронзающую насквозь боль. Знакомый, почти родной запах лекарств бьет в нос.

— Женщина, тридцать два года. Врач. Попала в аварию. Лобовое столкновение с деревом. Глубокая рваная рана в брюшной полости, множество осколочных ранений по всему телу. Черепно-мозговая травма, подозрение на сотрясение. Состояние тяжелое, — будто сквозь стекло доносится мужской голос.

— Понятно. Сначала везем на томографию, а потом сразу в операционную, — а это уже женщина.

Только спустя несколько долгих секунд осознаю, что они говорят про меня.

Господи, что со мной?

Паника захватывает мозг, страх пронизывает тело, дыхание учащается, боль усиливается. В очередной раз пробую открыть глаза. Не сразу, но получается. Мутным взором утыкаюсь в белый потолок. Вижу длинные горящие лампы, мелькающие одна за одной. Осознаю, что меня куда-то везут.

Только задать ни одного вопроса не успеваю, как слышу:

— Вам туда нельзя, — произносит женщина в синей, такой же как у меня, форме.

— Но…

— Вам туда нельзя! — отрезает она.

Мгновение ничего не происходит, а в следующее — передо мной появляется знакомое лицо.

— Не переживай. Что бы ни случилось, я рядом, — произносит муж, глядя на меня своими черными безэмоциональными глазами.

Получается, это он все это время сжимал мои пальцы.