Предатель. Я (не) смогу тебя простить

Глава 1

— Алиса, не закатывай истерику раньше времени, — в глазах свекрови ни намёка на сочувствие, но это меня сейчас не заботит.

Меня сейчас вообще ничего не заботит, кроме ошарашивших меня новостей.

— При чём… при чём тут истерика, Елена Аркадьевна? Сначала вы на меня такое вываливаете, а потом… чего вы от меня ждёте?

— Я жду, что ты возьмёшь себя в руки, выдохнешь и постараешься прислушаться к собственной интуиции.

Да она издевается!

Я фыркнула, покачала головой и, приложив ладонь к разгорячённому лбу, отошла к большому двустворчатому окну. Но видела сейчас не кусочек детской площадке, где резвилась детвора, а скорбное лицо свекрови, сообщающей мне…

— С чего вы вообще решили, что Тимур с ней спит?

Елена Аркадьевна поджала губы, словно её оскорбило моё недоверие.

— Я что, вчера родилась? И что, я своего сына не знаю?

— Он не только ваш сын, — вспыхнула я, ненавидя себя за то, что позволяю говорить с собой как с малолетней и недалёкой. — Он ещё и мой муж. И я тоже не вчера родилась и не вчера за него замуж вышла.

— Сравнила! — закатила глаза свекровь, ясно давая понять, что наши пять лет в законном браке и её тридцать лет беззаветно материнской любви сравнивать глупо. Несопоставимые величины.

Ну, конечно, ведь Тимур — её единственный сын. Свет в окошке. И даже то, что этот самый свет не жил с ней с тех самых пор, как распрощался со школой, совершенно её не смущало. Елена Аркадьевна любила повторять: «Женщин много — мать одна». И свято верила, что при любых обстоятельствах останется главной женщиной в жизни сына. Главной, пусть и не единственной. Все остальные — придорожная пыль. Я в том числе. Жена — не жена, разницы не имело.

И меня это так разозлило, что даже первый шок от неожиданной новости слегка отступил. Я отошла от окна, схватила лежавший на столике телефон и набрала мужа.

Свекровь следила за мной, слегка приподняв свои тонкие брови, мол, что ты творишь, блаженная? Моим словам, значит, не доверяешь?

Не доверяю. Не доверяю! Мне нужно услышать голос мужа — спокойный, уверенный и родной. Сейчас он ещё в офисе. Возможно, конечно, на совещании, хотя и не говорил, что сегодняшний день у него сильно загружен.

Тимур ответил после пятого или шестого гудка. Говорил вполголоса и приглушённо.

— Что тебе нужно?

Меня резанул по нервам этот грубоватый вопрос. Но я уговорила себя не закусывать удила раньше времени.

— Привет, Тим. У тебя будет минутка?

— Что-то случилось?

— Вообще-то, да.

Пауза. Во время которой я бросаю на Елену Аркадьевну взгляды, а она смотрит в ответ – едва ли не насмешливо и с искорками какого-то странного превосходства в своих светло-карих глазах.

— Твою мать… — едва слышно и будто в сторону бормочет супруг.

Что-то звякает и шуршит. На заднем плане слышится протяжных вздох. Женский?..

Я заледеневаю. Тело немеет до самых кончиков пальцев и даже, кажется, лёгкие становятся до того деревянными, что не принимают поступающий в них кислород.

— Тим? — едва слышно. — Кто там? Твоя курица опять раскудахталась?

— Заткнись, — шипит едва слышно Тимур, а потом уже громко, чтобы я слышала. — Минуту. Сейчас.

Звякает пряжка. Теперь я понимаю. Это он брюки пытается застегнуть.

Волна дурноты подкатывает к горлу, и я хватаю ртом воздух, будто разучилась дышать.

— Где ты? — выдыхаю, не дожидаясь, пока муж наведёт марафет.

Будто сейчас это так важно. Будто я могла увидеть его и по его виду всё разгадать. Ну так вместо того, чтобы ширинку застёгивать и ремень поправлять, стоило своей подстилке рот понадёжней заткнуть. Судя по её томному голоску, ничего против она не имела бы!

В трубке хлопнуло что-то. Наверное, дверь.

— Занят немного, — теперь голос мужа звучит громко, уверенно. — Реально, Алис. Не самое подходящее время. Мы…

— А я уже поняла, — никаких сил сдерживаться у меня больше нет. Шок, гнев, обида и отвращение скатываются внутри меня в жуткий клубок.

Я не позволю ему разыгрывать этот фарс, делая из меня наивную дуру.

— В смысле?

— В прямом! Я всё поняла и всё слышала! — крикнула в трубку и, неуклюжая, выронила её из дрожащей руки.

А когда подхватила, увидела, что исходящий звонок завершён.

Отключился. Наверное, этого стоило ожидать.

Только сейчас я вспомнила, что свекровь продолжает как ни в чём ни бывало стоять в дверях нашей гостиной. И уж сейчас-то те самые искорки в карих глазах заметны, даже если зажмуриться.

— Ну? — назидательно вопрошает она. — А я что тебе говорила? И что ты за жена-то такая, Алиса, если до сих пор этого не почувствовала.

— До сих пор?.. — прохрипела я, уставившись на неё в онемении. — То есть…

Елена Аркадьевна снова закатила глаза: