Предательство по-драконьи

Пролог. Синие занавески.

Пролог. Синие занавески.

— Свободна! – дерзко и надменно рассмеялся высокий темноволосый мужчина, стоя ко мне спиной возле огромного окна и застегивая пуговицы на рубашке.

С уроков литературы я помнила, что символизируют синие шторы. Они символизируют драму, трагедию, несправедливость и козла, который за все это ответит.

Внезапный раскат грома заставил меня слегка вздрогнуть. Как-то уж очень неожиданно получилось. Мгновенная вспышка осветила благородный профиль незнакомца. Он одернул кружевной манжет вокруг породистой руки, а сверкающая запонка щелкнула в пальцах.

– Я что, неясно выразился? Можешь идти!

Еще одна вспышка молнии на мгновение осветила комнату. Светло было всего секунду, но мне хватило, чтобы понять: я не у себя в квартире.

Я посмотрела на свое спешно застегнутое, не до конца зашнурованное платье, съехавшее почему-то на одну сторону. Растрепанные волосы отразились в старинном зеркале. Судя по всему, на голове у меня когда-то была прическа.

Антикварная мебель, огромные картины, бархат и совсем смятая постель. Кажется, кого-то не учили в детстве заправлять кровать.

И тут я услышала собственный голос, хотя говорить не собиралась. Это было очень неожиданно.

— Разве вы не женитесь на мне после того, что было? – дрогнувшим голосом произнесла я, стягивая платье на груди. Голос был мой и не мой одновременно. — Вы же… говорили…

Мой взгляд упал на растрепанную постель. А к щекам прилила кровь.

Ой-ё! Вопрос про мятую кровать отпадает. Я перевела взгляд на белозубую ядовитую усмешку широкоплечей сволочи в небрежно наброшенной рубашке, сквозь которую виднелись литые мускулы. Он потянулся за камзолом, небрежно отряхивая его.

Нас тут по ходу поматросили! А сейчас бросать собрались! А самое интересное я, видимо, проспала! Я снова посмотрела на красавца, который невозмутимо одевался. Эх! Надо было ложиться спать пораньше!

— Я? Жениться? – искренне удивился тот, которому я бы с удовольствием двинула. Даже руку бы занесла посильнее. И для надежности сжала бы в ладошке красный огнеупорный камушек. Небольшой. Килограмма три с половиной. Мужчина продолжил: — На тебе? Как тебе такое в голову могло прийти?

Он смотрел на меня так, как смотрят на нищенок, просящих подаяние. Я стояла с протянутой рукой, а сердце в груди стучало как сумасшедшее.

Каждое слово отдавалось внутри словно пощечина. А с каждым небрежным жестом и равнодушным взглядом накатывала волна ужаса.

Раскаты грома роковым эхом подчеркивали каждое произнесенное слово. Внутри было ощущение, что каждая фраза подобна гвоздю, что забивают в крышку.

— Но я думала, — всхлипнула я, а глаза предательски защипало. Я громко хлюпнула носом и смахнула со щеки быструю горячую слезу. — Вы же сами говорили, что были сражены моей красотой. И наложите на себя руки, если я с вами не пойду. Вы же небом клялись… что жить без меня не можете… И умоляли, чтобы я… О, горе! Обманщик!

Я бы назвала его чуть-чуть по-другому, но тоже на букву «о».

— Мне нужно было, чтобы твой жених увидел тебя здесь, — бархатно рассмеялся ловелас, поднимая ровные брови и скалясь.— Все остальное ты разрешила сама. Но ведь тебе же понравилось?

Я задохнулась от негодования и ужаса.

— Тебе пора, — заметил мерзавец, глянув на старинные часы. — Гроза становится сильнее.

— Вы даже не дадите мне карету? — ужаснулась я. До чего же он был красив. В этом синем камзоле, с заколотыми волосами, дерзкой улыбкой на лице и холодными бездушными глазами сволочи.

— Тебе стоит поспешить! Карета твоего бывшего жениха еще стоит возле крыльца. Быть может, он будет джентльменом и отвезет тебя к родителям!

Еще одна вспышка. Длинная, яркая. Наконец-то я смогла рассмотреть «себя» в зеркале. И это была далеко не я. На меня смотрела совсем молоденькая девушка, лет восемнадцати. С испуганными, красными от слез серыми глазами и растрепанными светло-русыми локонами.

Это точно сон. Но до чего мерзкий мужик мне приснился! Нормальных ни в жизни, ни во сне с фонарями не найдешь. Тьфу.

— А, я, кажется, понял, — ухмыльнулся он, огибая меня по дуге и подходя к секретеру. — Вот этого, я полагаю, тебе хватит на первое время.

Мне протянули увесистый позвякивающий мешочек. Я тупо смотрела на него, не в силах ни что-то сказать, ни сделать. Внутри медленно поднималось негодование.

Оттянув корсет, мешочек опустили туда, где вздымались от негодования белые полушария грудей.

Меня тем временем уже буксировали к выходу. Схватив за локоть, эта синеглазая сволочь буквально выволокла меня из спальни в коридор и, несмотря на сопротивление, тащила к выходу из поместья.

В блеклом свете свете дрожащего пламени канделябров взгляд то и дело выхватывал статуэтки и изображения на гобеленах в форме дракона. Величественные мудрые ящеры. Ничего общего с этим наглым заносчивым проходимцем!

— Надеюсь, что это была последняя наша встреча, — улыбнулся мужчина, выталкивая меня навстречу ледяным каплям. Дождь шел косой стеной, в небе то и дело сверкали молнии, а раскаты грома заставляли вжимать голову в плечи.

Прическа тут же намокла. Пышная юбка покрылась мокрыми пятнами.

Мерзавец отпустил мой локоть, бросив напряженный взгляд на темный силуэт кареты, размытый проливным дождем.

Правильно! За то, что ты сделал – нормальные мужики по морде бьют! Вот и ты боишься, что тебе от рогатого жениха достанется. А я бы посмотрела, как тебя утопят вон в той луже! Надеюсь, ты умеешь плавать!

Но я, которая не я, чуть не осела на мокрые ступени.

— Умоляю, — прошептала я, которая не я, и вцепилась тонкими пальцами в мягкий шелк рубашки мерзавца. — Умоляю, ваша светлость…