Предавая любовь

Глава 1

Солнце было настолько ярким, что отблески от снующих далеко внизу ярких машин ослепляли. Сидя на подоконнике, я отгородилась от них сжимаемым в правой руке томиком довольно популярного бульварного романа. Левую же руку обнюхивал какой-то молодой оборотень. Весьма безнадежно, кстати, обнюхивал и даже немного поскуливал от разочарования.

Я — кварта. Спасибо неизвестному шутнику обозвавшему так людей имеющих четвертинку оборотнической крови. Эта самая четвертинка крови подарила выносливость, гибкость, красоту и теоретическую возможность оказаться чьей-то истинной парой. По роду занятий пересекаться с оборотнями не приходилось, но не всё в этой жизни так просто и радужно, потому что необходимость раз в три месяца посещать Бал Истинной Любви никто не отменял. Все с больших букв, прямо как на рекламных плакатах.

«Найдите свою любовь и живите полной счастливой жизнью!» — это звучит немного издевательски, учитывая, что женщина законодательно не может отказать оборотню признавшему в ней свою пару. На «притирку» выделяется аж четырнадцать дней, после чего самка…то есть, простите, женщина должна перезрелой грушей упасть в объятия своего оборотня.

Увы, первым связь ощущает самец. Уверена, если бы было наоборот, многие женщины до последнего скрывались бы.

Юнец беспомощно вздохнул и отпустил мою руку.

— Вы даже ничего не скажете?

— Невероятно устала за все эти годы, — ответила не оборачиваясь и добавила, — но лучше раз в сезон приходить на Бал, нежели встретить свою истинную пару и сидеть в этот день дома.

Мальчишка, оскорбленно фыркнув, ушел. А я повернулась в сторону залитого золотым светом пространства. Именно здесь семь лет назад мой друг впервые меня сфотографировал. И уже через неделю меня пригласили на первые полупрофессиональные съемки. Я — единственная коммерческая фотомодель без специального образования, пробилась благодаря врожденной пластике и способности часами стоять в одной и той же позе. Все же эта четвертина оборотнической крови очень помогает.

И мешает: вместо того чтобы наслаждаться выходными, я сижу здесь, на подоконнике, читаю мало интересный романчик о пылкой любви пылкого альфы к его пылкой паре (кроме шуток, там так и написано) и наблюдаю, как обнюхиваются совсем молоденькие мальчики и девочки. И вот хочется спросить: куда вы так спешите? Неужели оно того стоит?

Видимо, стоит. Девушки, смущенно краснея, с надеждой протягивают руки к юношам. Те склоняются к запястьям и смешно дергают носами. Чаще всего — безрезультатно.

Посмотрела на часы — прошло уже два часа. Все, до следующего бала никому и ничего не должна. Бросив романчик, спрыгнула с подоконника и, стуча каблуками о мрамор, уверенно направилась к выходу.

Неожиданный тычок в бок отбросил меня прямо в руки того юнца, что последним отирался о мое запястье. С трудом удержав ругательства, я оттолкнулась от мальчишки и, пылая гневом, развернулась к обидчику.

— Под ноги смотри, — вместо извинений бросил он.

— Вы в порядке, госпожа Тильса? — несостоявшаяся пара нехотя выпустил меня из рук и заглянул в глаза.

— Отойди от нее, свободному волку незачем тереться о продажную женщину.

И голос, и запах, и манера разговора… Мне даже не нужно было смотреть, чтобы его узнать. Эверард, мать его, Штерн. В сопровождении своего ближайшего помощника Лайнена. Последний, впрочем, стоял в стороне и делал вид, что рассматривает маленькую волчицу, которая явно нервничала от оказанного ей внимания.

Я старательно возмутилась:

— Немедленно извинитесь!

— В моих словах нет лжи, — холодно бросил альфа, — вы продаете свое тело. Ваше имя знает каждый, и у каждого подростка есть ваши откровенные фото. Пусть люди называют это искусством, но не стоит тешить себя — это порнография.

— Что ж, по меньшей мере, вы можете извиниться перед той, которую толкнули, — едко выплюнула я.

Да, если к человеческим моделям у оборотней претензий не было, то ко мне… Я была первой из волчиц, кто рискнул обнажиться перед камерой. Да и как сказать, «обнажиться»… Что бы ни говорил этот оборотень, но нет ни единого моего порнографического снимка. Все по-настоящему интимные места скрыты в тени. А то, что додумывает фантазия зрителей… Это уже не моя беда. Вот только Штерн считал это личным оскорблением.

— Поделом, — буркнул он и ушел.

— Позвольте я провожу вас, — жалко промямлил мальчишка, не смевший даже пикнуть в присутствии сильного оборотня. — Знать бы, кто это был. Ужасно, так нельзя обращаться к женщине!

— Эверард Штерн. Он прибыл с дальнего круга, пример того, что сильный альфа может всего добиться сам. Уверена, его пара будет ему под стать. Запуганная идиотка, — едко процедила я.

Очаровавшийся мальчик проводил меня до машины и на прощание еще раз прижался носом к запястью.

— Какой ваш настоящий цвет волос? — выпалил он, отпустив мою руку.

— Я связана контрактом и не могу ответить, — покачав головой, соврала я.

Три года назад я впервые покрасила свою роскошную медно-золотую гриву. И впоследствии выяснила, что мне идут все оттенки. Вик Вайгер, мой агент, негодовал целых полчаса, а потом перестал попусту тратить время и довольно быстро связался с нужными людьми; так я стала лицом «Fashion natural fruits», благодаря чему пополнила свой счет на весьма приятную сумму и примирила Вика с новым имиджем его самой востребованной модели. Теперь именно рекламный отдел ФНФ решает, как, когда и в какой цвет будут окрашены мои волосы, из-за чего многие считают, что мой прежний, настоящий цвет, тоже был делом рук стилистов.

— Остановите у суши-бара на пересечении восьмой и одиннадцатой улиц. И подождите меня, — коротко бросила я.