Предсмертное кофепитие

Тень Света

Аннотация: Чувства пронизывают пространство и время. Выбор любить или ненавидеть изменяет нас и целый мир вокруг

Жанр: Мистика, драма

Любви и светлой, и туманной
Равно изведаны пути.
Они равно душе желанны,
Но как согласье в них найти?

Несъединимы, несогласны,
Они равны в добре и зле,
Но первый – безмятежно-ясный,
Второй – в смятеньи и во мгле.

Ты огласи их славой равной,
И равной тайной согласи,
И, раб лукавый, своенравный,
Обоим жертвы приноси!

Но трепещи грядущей кары,
Страшись грозящего перста:
Твои блаженства и пожары –
Всё – прах, всё – тлен, всё – суета.

Александр Блок – «Две любви»

1636 год

Окрестности Кёльна, Германия

Лёгкие жгло. Крупные капли пота покрывали лоб. Тонкие ветви деревьев и кустов отвешивали хлёсткие удары по лицу, шеи и груди. Вены бешено пульсировали. Дрожь бушевала в мышцах. Но он бежал изо всех сил, не желая отдавать свою жизнь во власть презренных им людей, которые в отличие от него были глухи, да и слепы к голосу и взгляду Вселенной. В ладони он крепко сжимал мягкую женскую руку.

– Не могу… – задыхаясь, простонала Хельга и, споткнувшись об толстый кривой корень сосны, упала на колени. – Вольфганг, прошу, объясни, что происходит?.. – она кинула на него исподлобья полный страха и смятения взгляд. Её щёки полыхали румянцем, влажные тёмные волосы липкими прядями обрамляли овальное лицо, искажённое ужасом из-за непонятной погони, следовавшей по пятам выстрелами и лаем гончих псов и суливших смерть. – Зачем ты залез ко мне в окно? Заставил бежать?

– Некогда, – резко и сквозь зубы. Посмотрев вдаль, Вольфганг увидел жёлтые огоньки, стремительно приближавшиеся к ним. – Вставай! – он грубо взял Хельгу за локоть и силой заставил её подняться. – Потом… Иначе никогда.

– Но…

– Никаких «но»! Или ты забыла клятву? – теряя самообладание. Он кинул на неё испытывающий взгляд, в глубине души опасаясь, что она и её чувства оказались слабее его любви перед ликом опасности и времени.

– Нет. Помню, – смиренно.

Они возобновили бег.

… Ночь отступала, и из рассеивающейся вуали темноты постепенно начинали проступать неясные очертания домов и деревьев. Ещё не полыхала заря, но с востока уже робко забрезжил молочный свет. Горизонт подёрнулся лёгкой дымкой.

– Как ты думаешь, закончится ли когда-нибудь эта жуткая война? – сидя на влажной траве возле реки и поджимая колени к груди, спросила Хельга. Она смотрела вдаль, и взор её был печален.

– Эта закончится. Когда-нибудь, – елейная улыбка. – Но спустя время начнётся новая, – Вольфганг поднял с земли небольшой камушек и кинул его в воду. По той моментально пошли круги, стремительно размываемые течением. – Люди не могут жить в мире. Им его мало. Хочется большего, большего, большего… Но они близоруки. Никогда не бывает «достаточно». Не желают понять, что война – это своего рода отражение нас самих. Они его видят, да не желают узреть.

Воцарилась тишина, в которой звенели напряжённые струны просыпающейся природы. Кроны берёз едва покачивались под почти неуловимым дуновением свежего ветра.

– Я боюсь… за тебя, – шёпотом. – Не хочу, чтобы ты погиб. Ты… мой друг с детства, я очень сильно тебя люблю. Ты родственная мне душа. Я знаю, чувствую это, – невольная слеза скатилась вдоль щеки. Она лихорадочно её стёрла.

– Хельга, – мягко и с нежной улыбкой. Вольфганг присел рядом. Обнял хрупкие девичьи плечи. – Я вернусь, – его окутало теплом от осознания того, что он нужен и дорог любимой. Это внушало не столько надежду, сколько уверенность того, что вскоре она станет его женой. – Ты, главное, жди и ни в чём не сомневайся.

– Буду, – она обхватило его лицо ладонями. – Будь осторожен, береги себя, – мольба заискрилась в тёмных глазах.

Её губы были приоткрыты, и он едва сдержался, чтобы вновь не отведать их вкус. Не хотел вспугнуть свою храбрость мужчины-воина и стать призираемым дезертиром из-за любви.

Вольфганг кивнул. Прижав голову Хельги к своей груди, стал поглаживать её слегка вьющиеся волосы. Так, в молчании, прошло несколько минут, прежде чем он решился задать вопрос.

– Ты впервые сказала, что я родственная тебе душа. Ты уверена? – ему необходимо было знать ответ, что Хельга относится к нему крайне серьёзно, а не с поверхностными чувствами, не «временно», и, значит, у него есть ещё более сильный стимул вернуться в родные края, чем час назад.

– Да, – она крепко обняла его за талию.

– И ты готова поклясться, что не предашь меня?

Хельга подняла голову.

– Клянусь, – её губ коснулась улыбка. – Ты слишком много значишь для меня, чтобы я вонзила в твою спину нож.

Вольфганг поцеловал Хельгу в лоб.

Туман ватным одеялом укрыл землю, точно стараясь скрыть их от жестокого и неоднозначного мира.

Вольфганг стремился попасть вглубь леса, считая, что там легче затеряться, но пути к нему оказались отрезаны. Со всех сторон разносились блуждающим эхом крики людей и ржание лошадей. С едва стоящей на ногах Хельгой Вольфганг оказался в ловушке. Ему ничего не оставалось, как только устремится вперёд, где, как он знал, их ожидал опасный обрыв. Оказавшись на нём, он, чертыхаясь и проклиная всё, на чём стоит свет, заглянул в бурлящую бездну. Там шумно дышала река Рейн. Её плач был подобен буре, брызги – слезам. Прыжок в неё обещал мгновенное прощание с воздухом, солнцем, луной.

Ближе к горизонту сверкнула молния. Ночное небо, укутанное чёрными тучами, угрожающе сотряслось, но ливень не обрушился на землю.

– Добегался, волчонок? – за спиной Вольфганга прозвучал мужской бархатный голос. Где-то сбоку треснула ветка. Шёпот отбрасывающих жар факелов, приближаясь, казалось, запел колыбельную панихиду. – Отпусти её!.. – жёсткий приказ.

Порывисто обернувшись, Вольфганг сделал твёрдый шаг вперёд, оставив за собой Хельгу. Колко посмотрел на окликнувшего его высокого и физически крепкого мужчину, окружённого подельниками. Столкнись они один на один, Вольфганг вряд ли сумел бы выйти из боя победителем, ибо его левая рука была травмирована на войне за гегемонию Священной Римской империи в Европе, которая уже продолжалась восемнадцать лет и в которой он отсражался своё. А сейчас же, при наличии ещё как минимум двадцати врагов, желающих ему смерти, не было даже эфемерной надежды остаться в живых.

– Вильгельм!.. – порывисто выкрикнула Хельга и готова была кинуться в его сторону, но Вольфганг, крикнув: «Он враг!», правой рукой схватил её за длинные волосы и прижал спиной к своей груди. Левой же с огромным трудом вынул скрюченными пальцами из-за брюк кинжал. Торопливо переложил его в здоровую руку.

– Не подходи, – приказал он Вильгельму, прижав острое лезвие к шее Хельги. Тот сосредоточенно приподнял руки, кивком головы указав подданным отойти на пару шагов. На его лицо упала прядь чёрных волос, что были ему по плечи.

– Вольфганг, – с отчаяньем позвала его Хельга. – Что происходит?..

– Молчи! – прорычал он, глядя в потемневшие глаза Вильгельма под густыми бровями. – Либо ты даруешь мне с ней свободу, либо она умрёт! – обратился он к нему. – Будь уверен, моя рука не дрогнет. Она моя.

– Не дури, волчонок, – довольно мягко сказал Вильгельм, однако в его голосе сверкнули искры ярости. – Ты её любишь. Не сможешь причинить вред.

– Как и ты, – ехидная усмешка. – Думаешь, я не замечал твоих обращённых на неё взглядов, полных нежности?! Но ты не сможешь защитить её от своей своры! Никто не будет разбираться. Её казнят за связь со мной. Но до этого пустят по своим грязным похотливым рукам.

– Нет. Обещаю. Смогу её защитить, – Вильгельм сделал небольшой шаг вперёд, а Вольфганг моментально назад. – Она, как и я до этой ночи, не знала, что ты… колдун, – последнее слово он выплюнул словно змея яд. – Помазан нечестью. У меня же отличная репутация, есть влияние…

– Моя сила светлая! – перебивая, возразил Вольфганг. – Я помогал близким мне людям встать на ноги. Лечил, а не калечил!

– Светлая, тёмная, не имеет значения! – вспышка гнева и неопределённый взмах руки. – Ты поцелованный Дьяволом и должен сгинуть с земли, на коленях моля Бога тебя простить! Но, знаешь, вряд ли Он примет такое грязное отродье, как ты, даже очищенное пламенем святого костра… проклятый! – пауза. – Волчонок, мы старые друзья, – уже более спокойным тоном продолжил Вильгельм, – не я повинен, что ты оказался отныне для службы Императора не у дел, не я толкнул тебя в объятья беса… ты сам! Но она, – быстрый взгляд голубых глаз на Хельгу, – пощади. Во имя…

– На что ты надеешься, защитник? – стальным голосом. Ледяной смех. – Она никогда не будет твоей, даже если я умру. Хельга любит меня, она…

– Всё изменилось, – Вильгельм сделал пару аккуратных шагов вперёд, но это не ускользнуло от внимания Вольфганга. Он вновь отступил ближе к краю обрыва. – Ты ей нравился, не более. Друг был, родственной душой, не любимый. Ушёл воевать. Мы стали общаться. Ты вернулся искалеченным. Прошло лишь две недели. Она не хотела делать тебе больно, искала подходящего момента, – Вильгельм продолжил наступление. – Она не успела тебе ещё сказать…

– Стоять! – выкрикнул Вольфганг. – К чему ты клонишь? – гоня от себя страшные мысли, спросил он. Быстро посмотрел на бушующую внизу реку.

– Она моя невеста, волчонок. Если любишь, ты должен желать ей счастья. Отпусти…

– Это правда, Хельга?! – сильнее прижимая лезвие к её шее, спросил Вольфганг. Тишина. Свист ветра. Оглушительный гром небес. – Говори! – теряя самообладание и чувствуя, как внутри грудной клетки образовалась пустота. Боль ужалила сердце. Заморосил дождь, который быстро усиливался, его капли, словно слёзы Богов, играли меж собой вперегонки, спеша разбиться.

– Я хотела сказать. Не успела, – пугливо простонала она. – Почему ты не признался…

– Молчать! – придя в ярость, прошипел Вольфганг. – Наивная, он рассказал тебе сказки, а ты поверила. Он и мне казался другом, а сам пожелал отнять любимую и убить меня. Ничего, я всё исправлю! Помнишь, когда мы были детьми и играли в прятки, каждый раз друг другу говорили: «Я везде тебя найду»? Повзрослели… И вот я вновь шепчу тебе, – он наклонился к уху Хельги, – я везде тебя найду. Бог, видимо, отныне не желает знать сына своего, раз пригнал меня сюда, поэтому я встану на сторону его врага. А ты, милая, – он поцеловал её в щёку, – жди!

– Волчонок… – только и успел сказать Вильгельм. Явно поняв, к чему Вольфганг клонит, тут же бросился к нему, но тот, успев перерезать горло Хельги, толкнул её в пропасть.

Злой смех, пропитанный соком полыни, сорвался с тонких губ перешедшего от света в лоно тьмы. Он не прыгнул за ней следом, желая насладиться болью соперника, в глазах которого свет моментально потух, а вместе с ним и незаслуженное счастье.

Ливень налетел на землю.

– Уничтожу, – прорычал Вильгельм и ударом в челюсть свалил Вольфганга на землю. Начал бить его ногами в грудь, живот, голову. А тот, захлёбываясь в крови, всё смеялся и смеялся, что не одному ему больно.

Извернувшись в какой-то момент от града побоев, Вольфганг всадил в голень врага кинжал.

– Ты сдохнешь мучительной медленной смертью! – упав, пообещал ему Вильгельм и проорал помощникам приказ связать колдуна. Озвученную клятву он сдержал. Несколько дней лично истязал Вольфганга разнообразными пытками. Оставлял на плоти глубокие ожоги, втыкал иглы под ногти, ломал, а потом отрубал пальцы. На третью ночь, когда Вольфганг больше находился в забытье, нежели в сознании, его отволокли на площадь. Полуголого, в рваных лохмотьях, приковали к столбу. Вылили на голову ледяной воды и под шум толпы, проклинающей его, плюющей в изувеченное лицо, заживо сожгли. За ним казнили и родственников. Не пожалели никого. Ни его родителей, ни братьев, ни сестёр.