Преступники в костюмах

Пролог

Джоэль

Упираясь на стену, он вдыхает полные легкие. Хлопки оглушают. Дым рассеялся, когда слушатели поняли, что стреляют.

Ребята на сцене замирают. Мускулы на лице коченеют. Шума рассыпаются в хаос: слушатели разбегаются кто куда, а красно-синее освещение дает тревогу, а не антураж их группы. Джо первый просыпается и машет руками, выбегая. Было ясно: стреляют, чтобы запугать. Чтобы толпа вышла и угодила в руки наряда полиции. Крики въедаются, Джо орет ребятам беречь музыкальные инструменты. Сцена – самое отдаленное от входа место. В подвале становится душно. Кислород заканчивается.

Дэвид хватает Джо за руку и тащит к гримерке. Он выкрикивает про окно. Анжел молча уводит Уильяма в комнату. Джоэль видит, как Женнифер плачет. Игнорируя друга, Джо целует девушку в лоб, вверяя, что всё будет хорошо. Пальцы вплетаются в короткие волосы. Треск стекла слился с топаньем.

Джон подходит к Дэвиду, докладывая, что окно не поддавалось — прошлось разбить. Женнифер стискивает руки Джо. Она умоляет пойти с ней, но Джо только всплакивает и мотает головой. Джоэль опускает руки. Дэвид просит о помощи, и Джон смекает. Джоэль видит, как Женнифер дубасит спину последнего, Джон уносит вопящую девушку. Дэвид кивает, гладя его плечо, и они убегают прочь. Рыдания отразились во мгле. Коморка закрывается. Пустая сцена. Его барабанная установка, и брошенная гитара Женнифер.

Джо вытирает искры слез и подбегает к толпе. Голоса смешались. Гул не привлечет внимание. Лидер машет руками. Слушатели затихают. Отдышка проходит, но нечем дышать. Джоэль упоминает окно, понимая, что группа должна была гримерку покинуть к тому времени. Публика разделяется. Толпа рвется наружу. Джо усмиряет склоки из-за очереди. Незнакомцы ревут и стонут о спасении. Зал пустеет, и заходят люди в синем. Вооруженные, с экипировкой. Джо осознает: всё закончится сегодня.

Последние люди, пролезшие в окно, просят о прощении. Преступники замирают, а полиция, светя оружием приговаривает о сдаче. Синие лампочки взрываются. Девушка вскрикивает. Руки трясутся, Джо подходит к парню в синем. Полицейский рухнет от удара, и Джо встречается со следующим. Но единственное, что получается — это вскрикнуть от спущенной обоймы. Уши закладывает. Ничего не слышно, кроме ритма сердца.

Джоэль представил: неоновые вывески Нью-Йорка из центра города позади. Мокрое шоссе блестит, как зеркало. Едкая темнота ослепляет. Его группа оглядывается по сторонам, убегая с сумками, какие были. Джоэль вдыхает, но получается только хрипеть. Он хватается за воротник кофты. Джо знает, что Женнифер будет ненавидеть его, потому что он остался. А он их больше не увидит. Схватившись за бок, Джо закашливается. Измученное тело пинают. Велят заткнуться.

Они должны еще раз сыграть. Джоэль жмурит веки.

Группа без него выйдет на сцену, в глухом подвале и его песни воспоют. Публика будет наслаждаться и хвататься за каждым словом, как за глотком свежего воздуха, в стране, где у каждого один рингтон, что младенцы знают наизусть; где любое упоминание нот и музыкальных инструментов карается допросами в полицейских участках, так знакомых ему. Не раз Джо пытались поймать на слове, и ни разу за двенадцать лет не вышло. До сегодняшнего вечера.

Джоэль улыбается, веки устало морщатся. Мерещатся голоса членов группы «В костюмах», он представляет улыбку Женнифер. Спина от выпрямления жалит. Свет падает на лицо. Джоэль оглох от выстрелов. За ним последовала парочка — они не хотели сдаваться. Крики синих. Вопли прекращаются, а стрельба продолжает звучать в голове.

Веки Джо закрываются в последний раз.

***

Доминик

Взгляд застывает на папке документов. На каждой странице стоит подпись и печать от руководителя отдела. Принятое решение о командировке. Лейтенант перебирает последние бумажки и кивает Доминику. Шаг, и он свободен от рутины. Вместо него выйдет другой сержант на оставшиеся смены. Все официально определённо, и осознание заставляет руки дрожать.

Он поправляет черную прядку волос. На плотно сложенную полицейскую форму в шкафчике, Донни ставит фуражку. Мысли погружаются в черепную коробку. Интересно, сколько же Доминик провозится с сошками с псевдомузыкальной группы. Ухмылка заполняет лицо. Тремор охватывает руки. Темные глаза сталкиваются с отражением в мутном зеркале, Доминик понимает, что не может опустить уголки улыбки.

В последнее время он разучился улыбаться. Но сейчас, обозревая свои ямочки на щечках, Донни поражается радости. Грудь теснится ударам сердца. Через неделю он отправится на задание, которое заставит столкнуться со своим прошлым.

Двенадцать лет – конечно, долгий срок, но он не забыл, как звучит живая музыка. Особенно созданная руками в связке с табулатурой и барабанной установкой. Не зря школа гордо называла его игру – лучшими барабанами среди средней и старшей школы. Доминик запрокидывает голову и выдыхает. Румянец сходит с щек.

Заходя в кабинет последний раз, от ощущения легкости, на лице выступает пот.

— Феликс, добрый вечер, — парень ставит подпись руководителя на документ. Когда заходит Донни, Феликс даже не поднимает голову и указывает на расписку.

— А, Доминик, вот. Тут описание внешности, фотографии и какая-то доля информации, которую я нашел. Также, паспорт на Кристофера. Разберёшься сам, — протараторил сотрудник.

Поправив очки, он выдвигает Доминику желтый конверт, после подписи в очередном листе. Как только сверток оказывается в трясущихся руках, шатен одобрительно подмигивает, глумясь: