Превозмогая всё

Превозмогая всё

В мире будущего нет места для шуток! Здесь все серьезно.

Могучие герои свергают не менее могучих противников.

Тяжелые орбитальные бомбардировщики уничтожают планеты.

Повстанцы грозят вот-вот свергнуть власть императора.

И только один герой способен помешать вероломным планам...

Вот он - серьезный и трагичный мир будущего!

Черное, антрацитовое покрытие плаца блестит от всполохов двигателей. Мощные турбины ревут, заглушают звуки. Перепонки едва выдерживают.  Могучие с прекрасными мужественными лицами герои стоят навытяжку. Парадная экзоброня колет глаз красным блеском. Золотая гравировка густо покрывает бронепластины вместо вышедших из моды аксельбантов. Суровый сержант расхаживает перед строем. Черные полы мундира развиваются за спиной крыльями хищной птицы. Красная ткань переливается в такт движениям, создает эффект стекающей крови. На поясе – ритуальный мономолекулярный тахионный вибронож. Плод ума лучших инженеров Империи. Высокий штандарт возвышается на десяток метров: золотой орел на багровом фоне хищно смотрит, выискивая врагов. Птица восседает на словах: «Специальный Имперский Легион «Апокалипсис».

– Герои, - мужественный голос сержанта с легкостью перекрывает гул взлетающего транспорта. – Родина нуждается в Вас! Вы – доблестные сыны Империи – обязаны защитить человечество от происков ужасных вероломных врагов! Вы – честь Империи! Вы – щит и меч Императора. Воплощение правосудия!...
Мужественные герои сурово слушают сержанта, кивая головой в знак согласия, соглашаясь со сказанным утверждением и подтверждая его.

– Вероломные враги, – продолжает сержант. – Напали на Императорскую рудодобывающую колонию! Вероломно напали! И захватили в плен невинную маленькую девочку.

Строй десантников вздрагивает, грозя распасться! Могучие герои поражены несусветной наглостью! Желваки играют, бронекулаки сжимаются до скрипа. Каждый рвется в бой, чтобы крушить, повергать, рвать глотки и вбивать зубы в задницу!

Сержант вскидывает руку, пресекая волнение.

– Император оскорблен! – восклицает он. – Оскорблен и негодует! Вам, его верным боевым товарищам, предстоит восстановить справедливость! Невинную деву освободить и вернуть скорбящим родителям. Враг будет повержен! Добро победит зло, поставит на колени и жестоко убьет! Чтобы впредь неповадно было!

Многоголосый воинский клич прокатывается по рядам десантников, перекрывая рев двигателей транспортных кораблей. Плац трескается, звуковая волна сдвигает тяжелый десантный бот. Скупая мужская слеза стекает по щеке сержанта, зависает на подбородке. Кристальная капелька срывается, плавно устремляется к земле. Искорки солнечных лучей играют в приплюснутом шарике. Слеза тихо разбивается о плац. Шипит. Легкий дымок выстреливает фонтанчиком. Суровая слеза мужественного десантника плавит сверхпрочный пластобетон.

Александрис Превозмогающий с дружеской улыбкой смотрит на сержанта. Когда-то этот человек вынес из горящего дома...

Черная ночь тяжелым бархатом накрывает засыпающий город. Свет в окнах гаснет. Темнота завоевывает квартиры, дома, целые улицы. Ласковая тишина накрывает мягкой лапой, отодвигает далеко-далеко повседневный шум, заботы. Веки смежаются, сознание погружается в тягучий, теплый сон. Умиротворение и покой. Все тихо, только ветер шелестит листьями и вырванным из мульд мусором. Полночные роботы-уборщики объезжают владения, придирчиво вычищают улицы. Дневная пыль растворяется под влажными языками. Улицы становятся чистыми, умытыми, радуют взгляд...

Тишина взрывается! С неба, натужно завывая маневровыми двигателями, на город падают десантные капсулы. Плазменные горелки турбин выжигают сады, цветники, плавят дома. Могучие, закованные в экзоброню люди выпрыгивают из десантных ботов. Плазмометы тускло посверкивают в темноте. Сухие хлопки выстрелов режут тишину. Огни разрывают темный бархат ночи. Крики. Перепуганные насмерть жители выбегают из домов, падают под выстрелами повстанцев. Резервный полк имперских десантников реагирует молниеносно. Минута и на улицах начинается война! Вспышки плазменных выстрелов и взрывы антиматериальных гранат. Тяжелая поступь закованных в экзоброню воинов. Здания рушатся. Мощные взрывы проламывают стены, раскалывают дома. Кругом огонь, страх, смерть...

Маленький мальчик испуганно прильнул к окну, глядя как на улице разворачивается побоище. Выстрелы плазмометов превращают ночь в день. Фигуры повстанцев, скрытые черной экзоброней, растворяются во вспышках антиматериальных гранат. Суровые, мужественные имперские десантники наступают, превозмогая сопротивление противника. Повстанцев становится все меньше. Вот последний дергается на земле, окруженный имперскими десантниками. Офицер, присев на колено, вскидывает мономолекулярный тахионный вибронож, его губы шевелятся, зачитывая приговор... Взрыв! Белое пламя аннигиляции вырывается из тела повстанца, смывает, словно корова языком, десантников. Мальчика отбрасывает от окна. Прочный бронепластик крошится, брызгает осколками. А следом в комнату врывается пламя. Огонь охватывает все, обжигает, заставляет отползать вглубь комнаты, в коридор. Мальчик плачет, ужас сковывает движения. Превозмогая страх, он кидается к двери квартиры, но и там бушует пламя. Родительской комнаты нет! Там – сплошная стена огня, лишь изредка в прорывы проглядывает пейзаж улицы. Мальчик кричит, заливается слезами. Пламя обжигает, заставляет прижаться к стене, лечь на пол. Едкий дым заволакивает помещение, лезет в горло, легкие. Мальчик кашляет. Трудно дышать, глаза слезятся, мышцы сводит судорогой...

Мальчик с горечью смотрит на стену. В стекленеющих глазах застыли страх и отчаянье. Ручка в последнем усилии тянется к прохладной стене. Пластобетон вспухает, выгибается болотной кочкой. Угасающее сознание мальчика цепляется из последних сил, понуждает бороться со смертью. Пластобетон прогибается еще, лопается. Из пролома появляются закованные в экзоброню руки, шлем. Десантник осматривает комнату, сканирует. Взгляд его цепляется за мальчика. Жизнь еще теплится в хрупком теле. Суровый воин проламывает стену, осторожно берет умирающего на руки, выпрыгивает на улицу. Мальчик теряет сознание, безвольной куклой повисает в объятьях десантника. Имперский солдат оглядывается по сторонам.