Превращение

Превращение

Сумерки окутали лес, словно шёлк. По крайней мере, именно так казалось Шун-Ди. За время путешествия он заметил, что здесь, на западном материке, ночь приходит иначе, чем на востоке Обетованного: исподволь, неприметно, робким взглядом из-под ресниц. Темнота не наваливалась на деревья, камни и развалины, оставшиеся от загадочного, некогда всевластного народа бессмертных – она обращалась в тонкий, полупрозрачный покров, так похожий на воздушные ткани родины Шун-Ди. Это странное сходство по вечерам заставляло его вспоминать восток: родину, королевство Минши, и старого опекуна, и мать-рабыню – давно ушедших к предкам. Потом, ночами, они навещали Шун-Ди во снах, неясных и беспокойных.

Несколько раз, в те ночи, когда память грызла его с особенной настойчивостью, Шун-Ди доставал чётки. Лежал в темноте, под неплотной защитой палатки, слушал ночные шумы леса и перебирал гладкие бусины, про себя молясь Прародителю. Однако, как назло, в эти моменты цикады трещали просто оглушительно, местные дикие кошки выходили на охоту, а большие птицы с чёрно-красным оперением кричали жутко, будто от боли.

Молитвы не помогали.

Чётки Шун-Ди подарил опекун – очень давно. Шун-Ди тогда только начинал помогать ему в аптеке; кто в ту пору мог предположить, что сеть аптек и лавок, благоухающих маслами, мазями и травяными настоями – сеть, раскинувшаяся по всем островам Минши, – достанется ему, рабскому ублюдку? Одному Прародителю ведомо, почему судьба совершает иногда такие дикие петли…

В плаваниях по торговым делам Шун-Ди часто слышал о четвёрке богов, которым поклоняются в северных королевствах. Среди них была старуха Дарекра – владычица земли и смерти, ткачиха с крючковатым носом и седыми космами.

Иногда ему думалось, что полотно его судьбы – работа скорее Дарекры, чем Прародителя. Настолько запутанно всё было в его переплетениях, а временами и довольно мрачно.

Например, сейчас.

Шун-Ди понятия не имел, к чему приведёт их рискованная экспедиция – и приведёт ли вообще к чему-нибудь. Конечно, он принял поручение Светлейшего Совета, как честный подданный, снарядил один из собственных (теперь) кораблей и под парусами Минши отплыл на запад. Разумеется, он принял тех сопровождающих, на которых Совет настоял: двух учёных (когда-то они скрипели перьями на лекциях, ни много ни мало, в самой Академии Ти’арга – что не помешало им, впрочем, остаться чванливыми ослами), болтливого чистюлю-дипломата, двух магов и трёх охранников-воинов из бывших рабов. Естественно, Шун-Ди в пышных выражениях, подобающих случаю, заверил Совет, что безмерно польщён такой честью, что врата его разума раскрыты, а сердце радуется тому, что выбор пал на него, простого торговца лекарствами. (Ох уж это миншийское красноречие; Шун-Ди давно привык, но скулы порой всё ещё сводило…) Он принёс клятву, что сделает всё возможное для исполнения целей Совета – то есть исследует таинственные западные земли, подготовит карту их побережья и, наладив общение с местными жителями, убедит их вступить в союз с правителями Минши.

Во всех официальных документах (свитки с ними занимали немаленький ящик – по мнению Шун-Ди, самый бесполезный груз на корабле) помпезно подчёркивались первые две цели, а последняя упоминалась лишь мельком или опускалась вовсе. Но все в группе-посольстве прекрасно понимали, что в ней-то и заключается главная цель Совета. Их жажда, их давний манящий сон – заполучить себе в качестве союзников жителей колдовского запада. Чудесного, дивного запада, воспетого менестрелями; тех созданий, доступ к которым не так давно вновь открылся для смертных.

Оборотней-Двуликих. Русалок, что поют при луне беззвучные песни. Маленьких рыжих боуги, живущих под холмами. Читающих звёзды кентавров, чьи стрелы не знают промаха. Бессмертных и почти неуязвимых атури – духов деревьев, водопадов и камней.

Драконов.

Поддержка запада для любого из королевств Обетованного в затянувшейся войне была бы бесценной. Мало кто из властителей скрывал свою алчность в дипломатической «охоте». Шун-Ди никогда не хотел участвовать в ней, но выбора не было: отказавшись от поручения Светлейшего Совета, он сразу утратил бы честь в глазах каждого миншийца – от вельможи до крестьянина на рисовом поле.

К такому позору он не был готов, хотя причины выбора до сих пор вызывали недоумение. Шун-Ди считали молодым, предприимчивым и богатым – благодаря наследству опекуна и удачной торговле как в Минши, так и с иными королевствами Обетованного. Он был опытным мореплавателем, недурно говорил на трёх языках, помимо миншийского… Но всего этого явно было недостаточно. Совет мог найти другого – кого угодно. Другого нестарого и влиятельного торговца, а ещё лучше – дипломата или волшебника.

Но нашли его. Выбрали его. Его, а не другого, отправили в эти непостижимые земли, где над головой то и дело слышится шорох огромных кожистых крыльев, сны тревожны, а цветы душно-пахучи. Где мох в бескрайних лесах светится по ночам. Где бледные губы русалок у берегов без причины растягиваются в улыбках, а заросшие лотосами озёра красивы до надсадной боли в груди…

Где всё – совершенно всё – живёт и мыслит иначе. Где нет городов и людей, гномов и зеркальщиков-Отражений.

Где – зато – есть магия. Много магии – совсем не крохи, как на востоке. Даже Шун-Ди, в чьей крови не было волшебства, чувствовал её в каждом валуне, иве, в глотках туго-прозрачного воздуха. Древняя, пьянящая сила всё ещё жила на этом материке – так же, как многие века назад. Люди не потеснили её своей суетой и глупым стремлением всё объяснять.