Прежде, чем в дверь постучат

Прежде, чем в дверь постучат

Племянник был похож на него больше, чем родной сын.

Нет, оба они были высокие, крепкие, сероглазые, с фамильными серебряными волосами Сиринов, как у самого Эштрана и его брата. Но быть серебряным драконом и даже владеть ментальным даром – все это прекрасно, но недостаточно. Однозначно недостаточно.

Рехарр был Сирином до мозга костей, до последней чешуйки, до кончика крыльев. Мыслил как Сирин, поступал, смотрел на мир.

Закономерно, что отец не имел на него того влияния, как родной дядя. И именно от Рехарра Эштран ждал достойного продолжателя рода.

...Возможно, с годами он становится даже немного сентиментальным. Можно ли объяснить привязанностью к племяннику то, что уже несколько минут он смотрит на его будущую невесту и не может подобрать, сформулировать правильные слова?

Юная Заранея хороша собой: светловолосая, миниатюрная, но при этом с пышной грудью и бёдрами. Красивая девочка. Неудивительно – все молоденькие незамужние драконицы в этом возрасте хороши собой, пахнут свежим нетронутым телом, чистой стихией и страхом. Страх можно было бы обуздать, снять, как паутину с потолка, для него это было бы легче лёгкого, но...

Восхитительное сочетание.

Страх Заранеи был с нотками ванили. Эштран вдохнул его полной грудью и сдержанно улыбнулся девушке и ее отцу, нервно переминающемуся с носка на пятку огненному дракону, какому-то потрепанному на вид.

Его мысли были просты и понятны. Родство с Сиринами было выгодной партией. Алчность и злость на непутевую дочь, неожиданно проявившую несвойственную ей строптивость, соседствовали с тревогой, но эта тревога в сознании обычных существ тоже была привычная, приятная. Древний род потомственных менталистов не пользовался любовью, но получил заслуженное признание и уважение за свою особенную неповторимую магию, незримую и грозную, об истинных масштабах которой, впрочем, не знал никто.

Эштран никогда не предпочёл бы любовь почтению.

- Знакомьтесь, граф, – чуть суетливо сказал дракон-отец. – Это моя Заран, младшая. Ей двадцать четыре. Простите ее за излишнюю скромность, – тут он споткнулся, очевидно, осознав, что гость способен считать истинное положение дел и тут же исправился. – Она совершенно домашняя девочка и еще не свыклась с мыслью о том, что скоро ей предстоит покинуть родное гнездо, и она не осознает, какая честь для нас...

Болтовня огненного была утомительной, как перестук дождя за окном.

- Скромность украшает молодость, – невыразительно произнес Эштран. – Ранее я изложил предложение письменно, однако считаю необходимым соблюсти все требуемые формальности и озвучить наше предложение еще раз. Мой племянник, Рехарр Сирин, ищет невесту из хорошего рода, и, я думаю, мой выбор полностью его удовлетворит. На следующей неделе я приглашаю вас с ответным визитом в наш родовой замок. Молодые люди познакомятся, и, смею надеяться, все сложится наилучшим образом.

Миниатюрная драконесса трепетала все сильнее, того и гляди, выпустит крылья. Эштран считывал ее, как книгу – отчаянное нежелание покидать дом и расставаться с матерью, понимание бессмысленности разговора с отцом, думающем только о том, какую выгоду принесет ему замужество дочери, а еще – ужас. Эштран окунулся в этот чистый, ничем не замутнённый ужас, как в горячий источник. Родовой замок менталистов казался ей огромным склепом, полным кровожадных чудовищных тварей. Эштран поморщился. Малышка слишком экзальтированная и впечатлительная. Ничего страшного.

- Вы не могли бы нас оставить ненадолго? – мягко, с нотками управления обратился он к отцу Заранеи. – Вы же понимаете, что желание пообщаться конфиденциально с будущей родственницей совершенно естественно?

- Да, но...

- Уйдите.

Заранея выпустила крылья, не ярко-алого фирменного оттенка рода Фламиров, а более светлые, с лёгким золотистым оттенком.

Непривычный, но очень красивый цвет. Будет великолепно сочетаться с серебром Сиринов.

- Чего ты боишься? – спросил он, не поворачиваясь к девушке, так и стоя боком. Погладил пальцами бок старинного чугунного подсвечника на камине. Не оборачиваясь, телекинезом перенёс к себе стул с высокой спинкой.

- Отвечай, – для нементалиста, подвергающегося воздействию, ноты управления не заметны, противостоять им невозможно. Разве что приказ будет идти вразрез с жизненными установками объекта или угрожать его витальным потребностям. Впрочем, всегда можно добиться нужного результата, просто изменив формулировку. В этом Эштран был мастер, но изощряться с перепуганной девчонкой не было необходимости.

- Н-не хочу, – неожиданно твёрдо ответила Заранея. – Не хочу, чтобы мне лезли в голову. Читали мои мысли. В любой момент могли заставить сделать все, что угодно, даже то, что я не хочу. Ищите своему племяннику другую игрушку.

Не врёт.

- Вот как, – с интересом сказал Эштран. – Разве в твоём роду не найдётся ментальных амулетов в качестве приданого?

- Я, может, и не была представлена ко двору, – с лёгким вызовом произнесла девушка. – Но не совсем дура и слышала многое. Какой амулет защитит меня от Рехарра Сирина... или от вас? У нас нет щита правителей или защиты подобного уровня, нет, и никогда не будет.

- Семьи менталистов нередко роднятся с представителями других... стихий, – Эштран почувствовал, что начинает раздражаться. – Не так уж приятно жить с бессловесной послушной куклой. Жена – это часть семьи, и как части семьи вы будете... в безопасности.

- Став женой Сирина, я никогда не буду в безопасности, – взгляд ее синих, чистых, как летнее небо, глаз словно потемнел, будто гроза заклубилась на горизонте. – Разве что это будет безопасность мухи в паучьем коконе. Больше никто не съест.

Ее сладкий ванильный запах чуть изменился, к нему прибавилась горьковатая нотка, словно сдобная булка слегка подгорела. Но это неожиданно оказалось приятное сочетание. Захотелось уткнуться носом в стык тонкой нежной кожи на шее и линии золотистых волос, вдохнуть полной грудью, а не украдкой издалека.