Придёт химера и потребует твоё сердце

Придёт химера и потребует твоё сердце

Бездонный космос переливался и шумел огромным океаном. Он дышал, жил, постоянно трансформировался, без устали тасуя свою собственную колоду карт. Точнее, душ. Ведь не дело, когда разумное существо начинает скучать, многократно возрождаясь в одном и том же Мире. А как же Познание всех тайн Вселенной?! Как же бесконечная дорога путешествий и приключений?! Ведь нет ничего противнее скуки. Поэтому, практически любая Душа, прожив интересную долгую жизнь на одной планете, с удовольствием «переселялась» в другой мир, более цивилизованный, или наоборот, самобытный и дикий. При этом память, сознание и личность — у каждого такого космического «путешественника» полностью сохранялись. Таков Закон. И он, этот закон, никогда не нарушался… Почти никогда.

Дальний Космос. Некоторое время назад.

Космическая Бездна пульсировала светом звёзд. Мириады душ вспыхивали люминесцентными светлячками, искрились, сверкали и танцевали. Они мчались, лавируя между огромными звёздами и метеоритными потоками, пролетая огромные, даже по космическим меркам, расстояния. Кто-то — выбирая планету, на которой ещё никогда не был. А кто-то — стремясь отыскать именно тот мир, в котором уже воплотилось самое драгоценное существо — их вторая половина Души и Сердца.

Лучшая, любящая, идеальная.

Этот мир станет на долгие годы домом, поэтому перепутать или оплошать нельзя. Роковая ошибка может разлучить пару на долгие года, иногда тысячелетия, и нет ничего хуже такого промаха…

Одна из планет Вселенной

— Поспешила… мне показалось… О, боги, как же я ошиблассссь, — раскачиваясь из стороны в сторону, она стонала и слезы падали на песок, — Его здесь нет и не было…

Внутри разгоралась горечь поражения. Неужели ей опять придётся ждать долгие годы? Тоскуя и перебирая в памяти драгоценные картины прошлого? Черствея, превращаясь в нечто сухое, практически неживое, только и ждущее дня смерти, как освобождения от оков тела, чтобы потом попытаться угадать снова. Неужели? В принципе все так и делали. Иных вариантов нет… нет…

Нет?

Нет?!!

Слёзы, злые и колючие, мгновенно высохли. Нууу, для других — точно, иные варианты не предусмотрены. Но не для неё. Не в этом воплощении. Слишком необычная планета стала её домом на этот раз!

И нечто странное, ломанное, угловатое, рвануло по вертикальной скале вверх. Легко, без усилий, практически шутя преодолевая все препятствия.

Земля. Город N.

Нога, которой он лишился полгода назад, тянула и ныла. Казалось, он чувствовал, как чешется мизинец и болит голеностопный сустав. Жуткая, изматывающая боль не давала покоя. В голову лезли отвратительные мысли, чёрные, депрессивные. Зачем он до сих пор живёт? Кому он нужен? Себе и то, надоел. Глухая тоска сжимала сердце, заставляла скрежетать зубами, бесконечно пережёвывать мысли. Такие же тоскливые и надоевшие.

Мужчина с усилием подтянулся на руках, включил ночник. Мельком взглянул в чёрный провал окна, сел в кровати, мокрый от пота. Сбитые в тугой ком простыни раздражали. Попробовал их развязать, но плюнул и скинул всё на пол. Пить. Очень хотелось пить. Взял с тумбочки стакан, поднёс к обветренным губам, но воды там не осталось. Бросил гранёную стекляшку на постель, сгорбился, вспоминая недавний сон. Всё, как в тот день. Взрыв, погибшие, раненые… Тех, кого смогли — вытащили из-под обломков здания и отправили к врачам на вертушке. Его тоже спасли. Однако, сейчас ему казалось — зря. Зря! Лучше бы он ушёл. Что за жизнь без ног, с покорёженным телом, обугленной душой. Вот даже дойти до кухни и попить — сложно. Да, ему сделали протез на бедро, ребята постарались. Но кто бы знал, каких мук стоило ему двигаться в этом устройстве! Впрочем, он не показывал. Улыбался и бодрился, шутил. Понимал: той части ноги, что осталась — слишком мало для нормального протеза. Так что умельцы старались изо всех сил, пытаясь ему помочь. Деньгами сбросились, проект разработали. Конкретно для него. Разве можно их обидеть резким словом? Поэтому, да. Улыбался, шутил, обещал всех догнать и обогнать на марафоне. Как только ко второй ноге протез присобачить удасться. Там часть тела сохранилась побольше, но всё никак не «успокоится». Пока же — в помощь костыли. Да и не далеко до кухни. Всего-то метров десять…

Целых десять метров.

Сжав челюсти, Иван напрягся, рывком встал, опираясь на протез и костыли, медленно, по сантиметрам, поковылял на кухню. Спрашивается, почему не пригласить сиделку? Хотя бы временно, пока со вторым протезом не разберётся? Ему ведь предлагали. Но он отказался. «Патамушта гордый отшень!» — сам себе пробурчал Иван, делая очередную остановку и вытирая испарину со лба. Гордый или глупый? Впрочем, одно не отменяет другого. А гордость — это то, что он никому не хотел отдавать. Мужская гордость слишком дорога и хрупка, и сейчас она звенела, трескаясь мелкими осколками.

Каждый шаг давался всё сложнее. Он уже практически «полз» по стене, опираясь на неё боком. Ещё немного. Два с половиной метра. Два. Полтора… Споткнулся. Громыхая костылями, обрушился на пол, но даже стон не вылетел из закушенных, сомкнутых, побелевших губ. Гордость слишком дорогая вещь… Лишь на лбу вздулись вены, а по щеке скатилась пара прозрачных капель. Перевернувшись на спину, Иван выдохнул, попытался унять боль, успокоиться. И вдруг, не выдержав, заплакал молча, до боли сжав кулаки. Зря, зря его вытащили!

А в это время из ночи в окно смотрели расширенные от ужаса серебристые глаза.

Неистовая ярость скрутила мышцы, ещё подрагивающие после портала. Да, она воспользовалась одним из искривлений пространства и сбежала через точку-ноль. Ни одно, хоть немного вменяемое существо не рискнуло бы воспользоваться подобным переходом. Да ещё и на такое невероятно большое расстояние… Но ей было всё равно. Смерть? Ха! Тогда она станет свободной и сможет снова попытаться отыскать Его мир!