Приключения наследников из группы Вега

Глава 1. Детский оздоровительный лагерь

 

- Ну! Кто там ещё разговаривает? Быстро все запомнили, кто с кем рядом стоит! –Гренадёрша Марья Николаевна, грозно хмуря брови, обходила двухрядный строй воспитанников детского дома села Васильковка. – Через час мы все дружно сядем в автобус и поедем в детский лагерь «Алтайка».

- Ууу!.. Опять?.. Ура!.. Сколько можно?.. Дурак что ли, здорово же! – гомон самых разных настроений нестройным хором пронесся по рядам детдомовских воспитанников, выстроенных перед учебным корпусом на линейку.

- Ну-ка, успокоились! Старосты! Сейчас как обычно: рюкзаки получаете у Светланы Карповны, раздаёте, новичкам объясняете, что должно лежать в рюкзаках, контролируете… Тишков! Это я лично тебе напоминаю: лично контролируете каждый собранный рюкзак. Пятый отряд?! Дима! На вас получение сухого пайка и палаток! Танюша, детка, помоги старосте первого отряда, они в первый раз едут. Стас! Своих архаровцев отправь Диме помочь палатки погрузить. Погрузить, а не съесть паёк! Дима, ты слышал? Двадцать палаток грузите по четыре штуки в каждый автобус, сто пакетов с сухим пайком делишь на пять частей и складываешь в салоне автобусов возле водителей, вожатые пусть пересчитают. Всё, свободны! Через час все снова строимся в том же порядке, в котором стоите сейчас! – Марья Николаевна озабоченно проследила за разбегающимися детьми и тихо проворчала: - Так. На мне знамя, галстуки и документы, свой чемодан я вчера собрала. Что еще? Что же я хотела? Врача обещали. Вожатые подъедут. Что же ещё-то? Что я забыла? Ух, какая мука – воспитывать!

С удовольствием перебирая в уме кадры любимого с детства мультика, воспитатель широким шагом направилась к учебному корпусу.

Через полтора часа караван из пяти автобусов и милицейской машины сопровождения выехал из посёлка в сторону лесного детского лагеря. Детдомовцы ездили в этот лагерь каждый год, чтобы отдохнуть от учёбы, замкнутого огороженного пространства, душных комнат и классов. В лагере проводились игры, спортивные состязания, дни именинника, дни влюблённых, старшим отрядам разрешали двух-трех дневные походы в лесной массив и сплав по быстрой мелководной речке. Удивительно, что больше всех радовались обычно младшие дети, а после четырнадцати лет в каждом отряде находились недовольные и ворчливые. С этих же лет увеличивались драки и разборки, как среди мальчишек, так и среди девчонок, так что количество вожатых в четвертом и пятом отрядах было не меньше двух, по одному мужчине-воспитателю и главная гроза детворы, завуч по воспитательной работе, Марья Николаевна, прозванная детьми Гренадёршей за высокий рост и грозный нрав.

Селились с шумом и гамом, захватывая по возможности лучшие комнаты и лучшие койки. Хотя, что там лучшего? Домики деревянные, по шесть комнат, общий душ и два туалета на всех. Поход в душ по графику – три дня в неделю мальчики, четыре дня в неделю девочки. В четырех комнатах располагались дети по пять человек, в одной комнате – воспитатель, в одной комнате двое вожатых. Из уюта - железные койки с продавленными панцирными сетками, тумбочки, по паре шкафов на комнату и тонкий половичок. В общем холле – старый телевизор с усатой антенной, три выцветших диванчика и плетеные стулья, полка с десятком старых книг, прочитанных ещё три года назад. Кушали и дети и взрослые в лагерной столовой, куда ходили строем, громко проговаривая речевки, или с песнями.

Костя Тишков – староста четвёртого отряда – злобно обходил комнаты.  Третий год одно и то же: девочек в отряде семь, а мальчиков тринадцать. Третий год мальчишки устраивают крики и протесты против того, что им приходится жить по шесть-семь человек в комнате, а девочкам по четыре и даже втроём. Ему приходилось кулаками разъяснять то, что вожатые и воспитатель не смогли донести до детского ума, требующего справедливости и не желающего уступать ни пяди уюта каким-то там оторвам. Девчонки у них, конечно, не Дюймовочки, сами умели громко кричать и посылать спорщиков далеко и без корочки хлеба,  даже в драку лезли, но Гренадёрша спросит лично с него за каждый выдранный волос и порванную рубашку, так что, рыча и огрызаясь, Костя запинывал пацанов по комнатам и грозил отбить почки каждому, кто сунется с разборками в девчачьи комнаты. Распределив отряд по комнатам, разложил свои вещи и услышал любимый переливчатый звук механического горна, созывающий все отряды в столовую.

- Тихоня, ты бы уже завалил эту Таньку да успокоился бы со своей моралью, - ворчливо сетовал Вовка, деля с Максом одну тумбочку на двоих и упихивая на шатающуюся полку мыльно-рыльные принадлежности, - чего ты этих девчонок защищаешь? Хоть бы раз пожили всемером, как мы, а мы бы тогда по четыре человека распределились. Справедливо? Справедливо.

Костя молча вытаскивал шорты и сланцы из рюкзака. «Каждый год один и тот же конфликт, всё сказано уже и все аргументы выслушаны обеими сторонами, но девки – стервы, это даже не смотря на то, что Танька среди них самая красивая стерва. Могли бы один год уступить, или хотя бы по пол сезона девки свободно живут, половину сезона – пацаны. Так нет же, бегут Гренадёрше кляузничают. Не просто завалить бы её в тёмном углу, а как следует отиметь, чтобы не строила из себя принцессу на горошине. Выдра на горошине!» Костя в сердцах закинул рюкзак под кровать и буркнул:

- На построение, в столовую.

Этот класс никак не хотел дружить друг с другом. Все остальные классы детского дома держались своих ровесников, а седьмой класс, составляющий в лагере четвертый отряд, никак не находили между собой общий язык.

Мария Николаевна проводила взглядом отряд, хмуро сообщавший всему лагерю:

 

Еле день мы пережили,

Мы голодные с утра,

Очень долго завтрак ждали,

Теперь дрожите, повара!

 



Отредактировано: 13.11.2017