Прикоснись к моему сердцу (девочка, ты попала)

Пролог

– Иди уже, хватит киснуть за столом, – практически силой выгоняет меня Алина, лучшая подруга. Мы сидим в клубе почти час, а мне абсолютно не хочется танцевать. Состояние какое-то, словно я попала под асфальтоукладчик. А все из-за моего глупого сердца, которое доверилось не тому человеку.

Ладно, лучше об этом не думать, иначе не сдержусь, снова расплачусь.

– Ди, – толкает в бок подруга. – Музыка улет, пошли. И вообще, если ты из-за Дэна паришься, брось его.

А я ведь уже бросила своего жениха, правда подруга пока об этом не знает.

– Мы вообще-то уже четыре года вместе.

– И что? Даже семейные пары расходятся, а у вас еще нет штампа в паспорте. Знаешь, – она наклоняется поближе. – Он реально немного того. Какие-то странные предъявы у парня.

И она права, жаль, я не замечала этих моментов до того, как в моей жизни не появился другой человек… Сплошной ветер, которому все нипочем.

– Алин, – строго обрываю ее. Беру свой шот “Хиросиму” и делаю глоток, тут же ощутив на губах терпкий сливочно-травяной вкус вперемешку с самбукой. Бармен не соврал, он реально приятный.

– Ну что, Алин? – косится недовольно подруга.

Я хмыкаю и скорее ради принципа поднимаюсь из-за стола и иду в сторону танцпола. Даже серые мышки вроде меня иногда хотят пойти против всех, в них просыпаются бунтарки. Хотя разве танец в в клубе показатель бунтарства?!

В детстве я любила танцевать, соединяться с музыкальными ритмами, став старше, перестала понимать, что это вообще такое. А может дело и не в этом? Может мне просто нужно чаще выбираться в “люди”, послать к черту правила высшего общества? Как же сложно…

Оказавшись в центре, среди красивых девушек, которые явно более увереннее, чем я, и двигаются лучше, и в целом, они здесь получают эмоцию под названием “кайф”, а не пытаются сбежать от собственного сердца. Поднимаю голову, начинаю медленно покачивать бедрами в такт популярного трека, закрываю глаза и пытаюсь забыть обо всем. О бесконечных нотациях Дэна, с которым мы так и не поговорили после разрыва, о давлении отца, молчаливости матери и… о нем, конечно. Думать о Кирилле особенно больно.

Не знаю сколько так танцую, меня словно уносит в запредельную реальность. Возвращаюсь, когда мужские руки ложатся на мои бедра и рывком притягивают к себе.

Какого черта?

Пытаюсь обернуться, вырваться из хватки, однако тот, кто позади, не позволяет подобной роскоши. Он активно трется о мои бедра, его ладони нагло скользят вдоль моих ног, слегка задирая кончики черного платья. Я сглатываю, но почему-то не боюсь… Хотя совсем не бунтарка и не фанатка секса на одну ночь.

Видимо во всем виноват знакомый аромат мужского парфюма: сладкий грейпфрут, который переходит в нотки морского бриза. В голове сразу возникает образ парня, которому принадлежит этот аромат. Кирилл полная противоположность всех людей, которые меня окружают. Таких как он называют хищниками, бунтарями общества.

Набрав полные легкие воздуха, я все же поворачиваюсь и едва не падаю в обморок.

– Кирилл, – шепчу, хотя за басами моего шепота не слышно. На его губах застыла самодовольная ухмылка, взгляд направлен прямо на меня, словно готов сорвать в момент одежду.

– Куда же подевалась серая мышка, Диана?

– Что тебе нужно? – приходится перекрикивать музыку. Беркутов делает шаг ко мне и захватывает в кольцо своих рук.

– Ты, – заявляет он. – Разве не очевидно?

– У меня жених, очнись!

– Да и пошёл он, – выплевывает Кир. А затем происходит что-то максимально неожиданное. Он накидывается на мои губы, словно голодный волк. Жадно сминает их, не дав возможности опомнится.

Я дергаюсь, но Кир явно это предвидит: он ловит мои руки, заводит их спину и крепко сжимает одной левой. Вторую руку возвращает на мою талию. Наглец! Хам! Гад!

Его язык касается моего, будто приглашая на танец, будто мы двое безумно влюбленных, которые бегут от общества. Жар от поцелуя волной накрывает тело. Божечки! Я чувствую всюду, даже на кончиках пальцев, эти маленькие электрические разряды.

Денис никогда так не целовал меня, не вызывал возбуждения за долю минуты, от которого трусики становятся влажными. И я уже не понимаю, хочу ли залепить пощечину Кириллу или же попросить никогда не останавливаться.

Наш поцелуй тем временем набирает обороты, внутри у меня уже кричит спасательная сирена, в надежде, что я отстранюсь.

– Берк… – пытаюсь все же вернуться в реальность.

– Замолчи, Ди, – шепчет мне в губы, прикусывая нижнюю. – Я давно этого ждал.

– Ки…

– Замолчи, говорю же, – продолжает наседать Кирилл. Его рука задирает мое платье, скользит вверх, пока не достигает ягодицы. С губ срывается короткий чувственный стон, но я не могу понять, кому он принадлежит: мне или этому наглецу Беркуту.

– Я хочу тебя, Ди, – его язык творит с моим какие-то безумно возбуждающие вещи.

Откуда-то в голове возникают отрывки первого сексуального опыта, боли и желания больше никогда не спать с парнями. Если бы в ту ночь меня вот также целовали, если бы мужские пальцы тогда вот также касались, оставляя приятные ожоги на коже, наверное, я бы смогла посмотреть на мир иначе.