Приманка для дракона

Глава 1

Вот уже год я вижу один и тот же сон. Он сводит меня с ума, наполняет душу гнетущей тяжестью. Каждую ночь, если только не забываюсь беспробудно после многочисленных занятий, я заново переживаю потерю. Сердце рвется на части от невозможности всё вернуть.

Вот я иду по разбитой серой тропинке. Кочки, неровности — я бормочу себе под нос, что именно из-за них не может уснуть мой малыш. Я качу перед собой люльку на колесах и уговариваю малыша уснуть. Напеваю ему песенку.

Во сне я уверена, что у меня есть ребенок.

Я иду мимо странного девятиэтажного дома с многочисленными окнами. Он совсем не похож на королевский дворец или мой родовой замок, но такой же высокий.

Кусты, деревья вокруг тропинки — все это светло-салатовое, как в самом начале лета. Жасмин. Да, я вижу огромные кусты жасмина. Вдыхаю их аромат.

Деревья, могучие и высокие, склоняются к нам, и получается арка, под которой мы гуляем. Очень живописно, пусть и запущенно. Эдакая аллея, как в благородном поместье. Мне нравится гулять здесь еще и потому, что тут тише.

Тише, чем где? Во сне я этого не знаю.

А потом появляется он — высокий и сильный мужчина с трехдневной щетиной на лице и длинными — по грудь — угольно-черными волосами. Они развеваются на ветру, когда он едет в мою сторону. Едет не на коне, а на велосипеде.

Сколько я ни спрашивала служанку, она лишь пожимает плечами и говорит, что не слышала этого слова. Но я-то знаю, что эта железяка — именно велосипед!

Мужчина летит ко мне на нем, а деревья вокруг дрожат. Кусты поменьше клонятся от него в стороны к земле и ложатся, как примятая ладонь трава.

Он останавливается рядом со мной. Брови нахмурены, глаза внимательно изучают меня и подавляют тяжелым взглядом.

Одет он во что-то несуразное темно-зеленого цвета. За спиной рюкзак.

— Пойдешь со мной, — глухо говорит он и хочет схватить меня за руку.

— Вы что? — я с коляской отхожу от него подальше. — Не трогайте!

Да, сегодня во сне я вспомнила, как правильно называется люлька на колесах — коляска! Такое случается нечасто. Обычно во сне я переживаю это событие одинаково. Думаю тоже одинаково.

— О нем позаботятся, не переживай, — говорит он и перекрывает мне проезд своим велосипедом.

Спереди, сзади и на колесах его велосипеда горят огоньки. Мне становится страшно. Я пячусь и пытаюсь повернуть коляску, думая, что передо мной ненормальный и он опасен. И позвать некого — я одна в этой пустынной аллее за девятиэтажным домом. Во сне я понимаю, что нужно позвать на помощь, но если кто-то и увидел меня в окно, все равно ничем не поможет.

Я тянусь к сумке, пристегнутой к синей коляске, и хочу что-то достать, но что именно ищу — не знаю… не помню этого слова. В сумке лежит столько ненужных вещей, что я не могу выцарапать нужную.

Мужчина хватает меня за руку и… происходит что-то страшное — меня пронзает током. Я застываю.

Самое пренеприятное ощущение во сне — стою и двинуться не могу. Открываю рот — а крика не слышно.

— Пойдем, Изабелла, у нас для тебя есть дело.

«Вы ошиблись! Меня зовут Марина!» — хочу кричать в панике, но не могу. Ни единого звука не слетает с моих омертвевших губ.

Малыш! А как же он?!.

…Просыпаюсь в холодном поту и судорожно ищу приготовленный служанкой стакан. Жадно пью и вытираю со лба пот. Трясу нервно колокольчик, чтобы принесли еще. Меня бьет дрожь. Где-то там, во сне, одинокий беззащитный малыш остался без своей мамы. Ее похитили прямо посреди прогулки. Какой ужас! Как хорошо, что это только сон.

— Опять кошмары, мисс Изабель? — коверкает мое имя седовласая служанка, но в этот раз я не настаиваю на правильном произношении.

— Да, Лирэль. Снятся и снятся… — бормочу и выпиваю второй стакан воды.

Как всегда, она мне помогает. Тревога, вызванная кошмаром, постепенно сходит на нет. Боль в висках исчезает, и я могу нормально дышать.

— Сходите все-таки с дядей к тому ведьмаку, — советует служанка. — Может, порчу на вас кто навел. Молодая, красивая девушка. Еще и наследство какое получили — всякому завидно. Зачем мучаетесь каждую ночь? Почему отказываетесь? Дядя и тот согласился.

— Да, пожалуй, стоит, — впервые мысль о ведьмаке не вызвала у меня отторжения.

Раньше я и слышать о нем не хотела. Было страшно идти к нему, особенно после гнетущего сна.

— Дядя ждет вас за завтраком. Уже шесть, солнышко встало, — Лирэль достает для меня из шкафа платье, раскладывает на столе свежие цветы, чтобы украсить прическу. — Сегодня у него особенный день, будьте помягче с ним.

— А что случилось? — я вставляю ноги в жесткие неудобные туфли на маленьком каблучке и, шатаясь, иду одеваться.

Сколько ни настаивала служанка, я предпочитала это делать сама — не люблю, когда меня трогают чужие руки, даже дяде не позволяю взять под локоть — меня накрывает паника от одного его прикосновения.

— Бедная вы наша, бедная, — сердобольно качает головой Лирэль. — Годовщина смерти ваших родителей. А ведь он так любил вашу мать!

— И мое наследство… — бормочу, скорее, себе, но Лирэль снова вздыхает. Не любит она, когда мы с дядюшкой ссоримся. — Ладно, не беспокойся. Буду милой и послушной в честь праздника.

— И на обряд в Храм съездите?!

— Вот уж нет. Опять будет подсовывать мне своего сыночка в компанию!

— Изабель, вы же знаете, что магистр Жильбро — лучшая для вас партия. Пусть он и приемный сын вашего дядюшки, но воспитывался как родной! И в детстве вы всегда были не разлей вода. Неужели не помните?

— Нет, — получилось жестче, чем я хотела бы ответить.

И служанка снова расплакалась. Каждый раз при упоминании о моей потере памяти она плачет. Даже становится ее жалко, но я что поделать? Ну не помню я своего детства! Академию благородных девиц тоже не помню, хотя и училась там целых семь лет.

Родителей помню смутно и то, наверное, больше по портретам, что висят в кабинете дядюшки. Мы живем вместе, ведь он мой опекун. Страшная трагедия, унесшая моих родителей, затронула и меня: провалы в памяти, повышенное давление и частые приступы мигрени. Всё это спровоцировало слухи, что я — богатая наследница одного из самых выдающихся магов современности — почти сумасшедшая.