Приватный танец

Пролог

МАЙЯ

Такси останавливается прямо у входа в клуб. Я открываю дверь автомобиля и выхожу на улицу, поднимаю глаза наверх, смотрю на красивую надпись, над входом в клуб

Privat— большими, красивыми буквами/ Cветящаяся ярко-синим светом, надпись, не может не попасться в глаза. Свисающая гирлянда переливается, словно светлячки в ночи.

Самый известный и дорогой клуб города. Здесь собираются только сливки общества, магнаты нашего города. Обычному человеку не по карману это заведение.

Я сегодня чуть не опоздала на работу, поэтому пришлось вызвать такси. Просто Женя сегодня капризничала, не хотела есть то, что я приготовила. Пришлось пожарить ее любимые наггетсы, чтобы она хоть что-то поела, а потом отвести ее на ночь к бабе Нюре. Самой доброй бабушке на планете, которая согласилась приглядывать за ней, пока мы со Златой работаем.

Я работаю с восьми до двенадцати, а Злата до двух часов ночи.

Злата – моя лучшая подруга, можно сказать, сестра, роднее родного. Я ее очень люблю и ценю, безмерно благодарна Богу, за то, что Злата появилась в моей жизни. Мы познакомились на первом курсе, когда я поступала на юриста, сама, на бюджет, позже, конечно, я поменяла свое направление. Забрала свои документы с юридического и поступила на экономиста, как и хотела изначально. Но тогда родители, точнее, отец твердо решил, что я должна учиться на юриста и ни на кого другого, и это не обсуждается, строго-настрого выдвинул тогда он. И я с этим ничего не могла поделать. Спорить с отцом у нас нельзя, его слово – закон для всех.

Мы со Златой поступили в один и тот же институт. Обе на юриста. Правда, Злата училась на платной основе. Как позже выяснилось, учится она совсем не хотела, поступила по настоянию отца. Злата из очень обеспеченной, богатой семьи. Избалованная дочь своего отца. Они живут вдвоем с отцом, матери у нее нет, она погибла в автокатастрофе. Точнее, жили с отцом, пока Злата не поступила и не захотела переехать в общежитие. Вы бы слышали тогда возмущения Петра Михайловича, отца Златы, который заехал за дочкой в институт, а обнаружил ее в общежитии.

Мы стояли в крохотной комнате, каждая возле своей кровати, по чистой случайности нам досталась одна комната на двоих. Там было две кровати, тумбочки, у каждой своя, большое зеркало и один большой стол под единственным окном. У входа – один шкаф для вещей и вешалка напротив шкафа. Мои родители заселили меня и спешно уехали в село, у нас очень большая ферма и хозяйство, надолго они не могут задерживаться нигде, хотя у нас и есть наемные работники, но отец всегда хочет лично все контролировать.

–— Это абсурд, дочь! –— кричит отец Златы, –— Моя дочь, дочь самого Стволова, будет жить в общежитии?! Нет! Нет и Нет! –— я чуть не подпрыгиваю от его криков, наслышана, что Стволов очень известная личность в столице, его знает чуть ли не каждая собака, очень строгий и злой, поэтому страшновато стоять между Петром Михайловичем и Златой. Крики первого доносятся по всему первому корпусу.

–— Папочка, –— успокаивает, нервно дрожащая Злата отца, –— я не хочу выделяться среди одногруппников, хочу быть как все и чтобы в меня не тыкали пальцем, мол, мажорка не удосужилась жить в одном общежитии со всеми. Понимаешь, как я буду себя чувствовать? –— она закусывает губы чуть ли не до крови.

Я волнуюсь не меньше, чем Злата в данной ситуации, я хоть и не хорошо знаю ее, пока еще, но мне уже безумно жалко девочку, если отец решит забрать ее отсюда.

–— Дочка! У тебя есть своя квартира, собственная, между прочим, зачем ты будешь ютиться в тесноте?

–— Я там буду одна-одинешенька, –— с грустью в голосе говорит моя черноволосая соседка по комнате, хотя будет ли она ею, еще неизвестно, –— а здесь я буду с подругой, вот познакомься, Асият!

–— Господи, дай мне сил справиться с этой девочкой! –— громко говорит ее отец, нервно сжимая челюсти, –— Так забирай эту девочку с собой и живите там вдвоем, в чем проблема? Ты же не против, Асият? –— это уже он обращается ко мне, приказным тоном.

–— Простите, но я не могу, мои родители не приемлют этого, –— я опускаю глаза, непослушная прядь моих каштановых волос выпадает из-под платка, который на мне, я ее заправляю за ухо, и перевожу взгляд на Злату. Ее взгляд молча умоляет меня не соглашаться, что я и делаю. После долгих уговоров и криков в комнате, отец Златы сдается и твердо говорит:

–— Тогда я сделаю ремонт в этой комнате и куплю необходимую технику!

–— Хорошо, –— соглашается Злата и рвется обнимать отца.

Мы, наконец, распаковываем свои чемоданы.

–— Девушка, –— меня вырывает из воспоминаний грубый мужской голос, водителя такси, он так смотрит брезгливо, как смотрят на падших, ну, я уже привыкла, все, кто подвозит или узнает, что мы со Златой работаем в клубе, моментально меняют свой взгляд в нашу сторону, мы привыкли и нам далеко наплевать. Сначала – да, было обидно, мы пытались оправдываться, что я всего лишь бухгалтер, подрабатываю после учебы, а Злата всего лишь танцует, но никого это не трогало, тогда мы решили, что больше ничего не будем оправдывать, пусть что хотят, то и думают. Даже грубая и злая вахтер нашего общежития брезгливо к нам относилась, когда мы возвращались после работы, будто мы там тела свои продаем, –— вы оплачивать собираетесь?

–— Да, да конечно, простите, –— я спешно достаю кошелек из сумочки, оплачиваю и шагаю на ступеньки, ко входу в клуб.

Клуб Privat.

Яркий свет слепит глаза.

Помещение, куда я попадаю сразу после осмотра охранника, оснащено ярким светом. Людей не очень много, обычно у нас собираются после девяти вечера, сейчас сидят за столиками несколько пар.

Слева – большая барная стойка, и наш бармен лучший в городе, Стас, светловолосый блондин с голубыми глазами, с накачанным телом, ему бы моделью работать в каком-нибудь модельном агентстве, а он тут коктейли делает, и, причем, самые вкусные. Он машет мне рукой, в знак приветствия. Я улыбаюсь и машу ему в ответ. Сзади бармена – большие настенные светильники, ярко светят, освещают всю барную стойку и напитки, которые привлекательно стоят в ряд, самые дорогие и известные марки, с большой выдержкой вина, виски, текила, тоник и крепкие. Стас наливает в стакан что-то, мне отсюда не видно, прикрывает ладонью, поднимает, переворачивает в воздухе, ставит на стойку и подзывает меня рукой. Я иду и улыбаюсь.