Приют

Приют

Для Ричарда это было первое обращение в Службу. И сразу эвакуация. Не то чтобы он сильно жалел об этом, но неприятное сосущее чувство доставало его изнутри всю дорогу от сопроводительной машины до стойки администратора. Он многое слышал об этой организации, что-то было совсем пугающее, но когда это происходит с другими, не придаёшь значения. А стоило, хотя бы ради готовности к предстоящим расспросам и заключению заведующего Службы этого района.

Жить в государстве, где женщинам не даётся никакого права на ошибку, достаточно спокойно. Но если происходит Инцидент, то проблем не оберёшься.

Ричард вспомнил одну историю, часто рассказываемую подрастающим юношам  как предостережение: пара возвращалась домой и обсуждала прошедший у друзей ужин. И так бы они спокойно и дошли, если бы Альма, вроде так её звали, не вспомнила годовалую дочку друзей: крохотную и бесконечно милую. У них самих детей не было, да и возраст её непрозрачно намекал на невозможность появления потомства. Тут-то Альма и сорвалась, рыдания разносились на пару кварталов вокруг. Остановиться она не могла, ноги подкосились, глаза застилали слёзы. Распластавшись на газоне, её сотрясали судороги. Муж не стал ждать, что кто-нибудь из домов поблизости выйдет, залепит ей дозу снотворного, а потом доложит на него за несоблюдение Инструкций. Вот он и вызвал Службу. Приехали быстро, она не успела понять, что произошло.

А мужика потом долго таскали по инстанциям, расспрашивали, выясняли: почему не обратился сразу же? Рецидив ли это? Не покрывал ли её до этого?

У Ричарда вышло совсем иначе. Он растерялся, не сообразил как правильнее поступить, автоматически набрал выученный за много лет пропаганды номер и оказался у дверей Службы уже через полчаса. Его жену привезли минутой раньше и сопроводили в закрытое крыло. Над входом в здание красовалась размашистая надпись «Вежливость. Профессионализм. Равенство».

Администратор с чересчур большим значком, на котором было аккуратно выведено имя Патрик, поприветствовал Ричарда белозубой улыбкой и поднятой рукой.

— Добрый день! Меня зовут Патрик, я администратор Службы защиты прав Мужчины. Буду рад вам помочь! Как я могу вас называть?

— Ри…

— Что, простите?

— Кхм. Ричард. Меня зовут Ричард Вайн.

— Вы прибыли с последним кортежем?

— Да, с женой, с Глен.

— Прошу использовать теперь номер вместо имени вашей женщины. А номер будет… — Патрик провёл пальцем по учётному листу, губами считая строки, — …номер будет… 43! Да, номер 43! Проходите, пожалуйста, в любую свободную кабинку справа от вас.

— Спасибо, — Ричарду никогда не нравились подобные учреждения с их многочисленными формальностями, в процессе прохождения которых не раз пожалеешь, что вообще обратился. И не важно по какому поводу.

У двери в кабинку его ждал статный парень с такой же ослепительной улыбкой, как у Патрика. Он взглянул на планшет, где, надо полагать, появилась информация о Глен, бегло пробежал по тексту глазами, перевёл взгляд на Ричарда и громко затараторил:

— Добрый день! Меня зовут Артур, я операционист. Назначен вам по делу номер 43. То есть вашему. Располагайтесь удобнее, я задам несколько уточняющих вопросов.

— Д-добрый, — опять запнулся от растерянности Ричард. — Спасибо.

— Желаете кофе?

— Нет, благодарю, — Ричард тут же пожалел о поспешном решении. Позавтракать-то он как раз и не успел. Пустой желудок уже давал о себе знать, а заполнить тишину кабинки китовым криком Ричарду совсем не хотелось.

— Хотя, знаете, да. Со сливками, если можно.

— Сейчас сделаем, — Артур молниеносно выскочил из переговорной, оставив Ричарда наедине с фотографиями и сертификатами, покрывшими все стены кабинки.

На одной из них был весь штат этого офиса. Ни одной женщины. Ричард не удивился, если бы и собака, сидящая аккурат по центру нижнего ряда, оказалась кобелём. Сертификаты транслировали несложную мысль о том, что Служба – самое важное государственное учреждение за последние двадцать лет. Когда оно появилось, Ричард ещё учился в школе и не думал о семье. А тот пример, что был перед глазами каждый божий день, совершенно не вдохновлял на это. Мать не упускала возможности поиздеваться над отцом. Иногда Ричарду казалось, что она только ради этого и вышла замуж.

«Это что? Ржаной? Стив, скажи мне, будь так добр, где ты был, когда занимали очередь за мозгами? Точно не на курсах пекарей! Отрууубной! Отрууубной! Неужели это так трудно запомнить?» — голос матери живо промелькнул болезненным воспоминанием.

Но всё кардинально изменилось после подписания указа об учреждении Службы защиты прав Мужчины.

— Сливки кончились. Я взял на себя смелость добавить молоко.

Артур стоял в проёме и держал перед собой металлический поднос.

— Хорошо, спасибо, — хотя хорошо совсем не было. После такого кофе желудок ещё и разболится.

— Прекрасно! Тогда приступим. Я задам несколько вопросов. От ваших ответов будет зависеть мера наказания для номера 43.

Ричард заёрзал в кресле, скрипнул заменитель кожи. Никак не получалось привыкнуть к цифрам.

— Как давно вы знакомы с номером 43? — продолжил Артур. Его рука, сжимающая чёрную блестящую ручку как смертоносное оружие, была готова тут же записать ответ.

— Шестнадцать… Нет, семнадцать лет. Мы ровесники, учились вместе в одной школе.

Ричард тут же нахмурился: в пятнадцать лет они с Глен прятались от родителей в заброшенном доме на краю квартала. Указ к тому моменту вступил в силу и такой отчаянный поступок мог скверно обернуться для неё и её матери, что придавало ещё больше страсти двум юнцам. Они брали с собой плед, светильник на батарейке и томик Замятина. Плотнее прижавшись друг к другу, Глен всегда начинала читать вслух первой. У неё незабываемый голос.