Призраки нашего рода

Призраки нашего рода

ПРИЗРАКИ НАШЕГО РОДА

Закрутился так, что забыл о назначенной встрече. И теперь мчался к месту рандеву, словно участник престижной автомобильной гонки. Сам назначил время и место, и сам же забыл. Такое случалось редко, но почему-то в этот день, седьмого июля, произошёл незапланированный сбой. Нервничал и ужасно ругал себя за это. Ведь можно было позвонить, извиниться, сказать, что немного опоздаю. На худой конец, просто перенести встречу. Номера телефона журналиста не было, но имелся номер телефона редакции. Вчерашний звонок, в самый разгар обсуждения важного проекта, немного вывел из себя и поэтому я в горячке назначил эту злополучную встречу. С другой стороны, эта встреча нужна не мне, а им. И я, наверное, мог бы вообще её проигнорировать. Вот только обещанное всегда привык исполнять.

Дорога ещё не успела подсохнуть после ночного дождя. Машин, несмотря на ранний час, мелькало предостаточно. Утреннее солнце давало понять, что день будет душным и жарким. На выезде из Академгородка, на кольце, машины встали. До встречи оставалось немногим двадцать минут и ехать-то уже относительно недалеко. Боковым зрением я вдруг отметил, что автомобили слева прижимаются к впереди стоящим или задним машинам, словно освобождая кому-то дорогу. Я почему-то бросил взгляд вправо и лучше бы этого не делал. Опасность почувствовал поздно, и последнее, что увидел, стойка вместе с моим сидением перемещается на полметра внутрь салона, перед глазами вырастает огромный металлический бампер грузовика. Затем темнота…

…До сознания донеслись странные звуки, которые когда-то я уже слышал. Воздух терпкий, с ароматом скошенной травы, ударил в нос. Скошенная трава.… Значит звуки от срезания травы ручной косой. Медленно открыв глаза, увидел слегка раскачивающиеся густые кроны деревьев, в которых мелькало голубое небо.

– Горазд ты поспать, правнучек! – услышал я скрипучий густой голос, обладатель которого, видно, стоял недалеко.

Небольшого роста мужичок, с бородой лопатой, в просторной серой рубахе и таких же штанах, подпоясанный обычной верёвкой. На ногах лапти. В руках самодельный черенок грубой обработки, который венчала металлическая коса непривычной формы, выгнутая словно горбом. Умные пронзительные глаза внимательно следили за мной. На губах играла улыбка.

– Что не признал деда Игната? Ну, так, то ж не мудрено. Ты жа меня и не видел никогда, а может и не слышал. Мало кто своих прапрадедов помнит.

– Слышал от отца, – упавшим голосом пробормотал в ответ. – Получается, я тоже умер?

– Почему умер? – удивился дед Игнат. – Живой ещё, дай бог живи на пользу своей земле. А я преставлюсь токмо через пяток лет. Тебе жа рано даже думать о смерти. Возвращайся в свой мир, правнучек, и не гневи Бога. А самое главное, род наш не должен прерваться…

Сознание поблекло, я начал заваливаться на спину…

Пробуждение оказалось неприятным. Одежда, под сильным ливнем, в момент впитала воду и облепила тело. Я стоял у дороги, по которой двигались вымокшие, усталые солдаты с винтовками Мосина, с примкнутыми к ним четырёхгранными штыками. Длинная колонна по грунтовой, разбитой дороге, неспешно куда-то двигалась. Вдали, в той стороне, гремел то ли гром, то ли взрывы. Меня никто не замечал, и не обращал никакого внимания.

Неожиданно кто-то толкнул в бок.

– Рёбра не болят? – спросил красноармеец с санитарной сумкой на плече. – В двух местах левое лёгкое проткнули. Четыре ребра сломаны, рука. Сильный ушиб и рассечение головы в нескольких местах.

Осмотрев себя, и не обнаружив бинтов, не ощутив никакой боли, удивлённо уставился на бойца, лицо которого показалось смутно знакомым.

– Не боись, выкарабкаешься, но, если только верить в это будешь. Ты же ещё главную свою задачу на земле не выполнил. Жениться тебе надо внучек.

Присмотревшись к говорившему, понял, рядом стоит мой дед Василий Игнатьевич, пропавший без вести летом 1941 года на западном фронте.

– Дед? А как же?..

Тот усмехнулся, вытер рукавом дождевую воду с лица, потом достал из кармана гимнастёрки что-то свёрнутое треугольником, сунул в мой карман, и удержал от попытки достать обратно.

– Успеешь посмотреть. Ты вот скажи, почему не женат? Скоро сорок, а у тебя нет семьи. Родители умерли и не дождались. Как так получилось?

Я развёл от неожиданности руками.

– Делал карьеру, – пробубнил в ответ не своим голосом. – Не до этого было. Работа…

– Менять, значит, надо работу, внук. Менять. Род наш кто продолжит кроме тебя? То-то и оно! Мои братья все бездетными погибли в 1942 году, а обеих сестрёнок вместе с матушкой расстрелял немец в декабре этого года. И я, ровно через месяц погибну, под Киевом. Накроет нас миной прямо в окопе, когда буду перевязывать раненого бойца. Ну, да ладно, бывай. Пора мне.

Он отошёл на пару шагов и вернулся.

– Очнёшься в больнице, – зашептал дед на ухо. – Присмотрись к девушке. Удачи, внук! Помни, что я тебе рассказал!

Дождь, казалось, усилился, фигура санинструктора ефрейтора Алексея Игнатьевича Васнецова, размылась и слилась с серой массой, идущей навстречу смерти, пехоты.