Про рядового Жопова и друга его, ефрейтора Носова.

Про рядового Жопова и друга его, ефрейтора Носова.

Жопов достал пачку примы, новую, только сегодня купленную, аккуратно, не спеша, распечатал, достал сигаретку, покрутил в пальцах. Им впервые привезли такую приму, чтобы с фильтром, как у людей, а не это старьё бумажное. Вот он прогресс. Вот что важно. Жизнь ведь она в мелочах. Что для рядового вселенские проблемы экологии или очередной успех государства на поприще экономической войны? Так, пшик. А вот новая двуслойная туалетная бумага, сигареты с фильтром, да хорошая тушёнка – это да, это важно, с этим мы каждый день дело имеем, от этого никак не уйти.

         Жопов чиркнул спичкой о сапог, подкурил, затянулся, блаженно выдохнул.

         Рядовой Жопов, он же Александр Александрович Жопов, уроженец города Тула, двадцати лет от роду, всегда был парнем неприметным, тихим, скромным. Зеленоглазый шатен с носом картошкой и эфемерными незапоминающимися чертами лица, он не слыл грозой женских сердец, а за отсутствием особого ума и в школе еле поспевал за сверстниками. Для такого, как Жопов, пришедшая два года назад повестка стала шансом, от каких не отказываются. Сначала Сашку хотели взять в танкисты, в виду малого роста, но после передумали. «Глуповат» - заключил какой-то офицер и Жопова отправили на передовую, в самый что ни на есть обычный мотострелковый полк.

         Жопов не знал, когда началась эта война. Казалось, она была всегда. В школе говорили только о войне, родители за ужином обсуждали войну, в новостях показывали только очередные победы нашего государства и никогда не говорили о поражениях. Вот только, если мы постоянно выигрываем, то почему никак не победим?

         Рядовой устало выдохнул, будто не сидел у костра, покуривая сигарку, а вагон разгружал, и перевёл взор своих мутных зелёных глаз на своего напарника, ефрейтора Носова.

         Сейчас Носов молчал, уплетая гречку, раздобытую непонятно где, но вообще, молчал Носов редко. Светлые волосы, голубые глаза, длинный прямой нос, выпирающий подбородок и острые, словно скалы, скулы. Дениска точно имел успел у девочек, да и умён был, как никто. Вон сколько болтает и почти не повторяется. И что его на войну потянуло? Зачем ему? Этого Жопов не знал. Он вообще, если подумать, довольно мало знал о Носове. Точнее, о его прошлом. Непринято как-то у них это было, о прошлом расспрашивать. Есть война и больше тебя ничто волновать не должно. Так говорил Майор дубов. Так они и жили.

         Рядовой затушил окурок, бросил его в костёр, высморкался в рукав, прислонился спиной к стене полуразрушенного дома, подле которого они развели огонь, тяжело устало выдохнул.

Где-то вдалеке громыхнуло, будто развалился железный карточный домик, но бойцы даже не шелохнулись, таким их уже не удивишь.

         Носов наконец закончил ужин, отложил миску в сторону, скривился, протягивая в сторону Жопова руку. Рядовой смекнул, чего от него хотят и отцепил от заплечного мешка флягу, протягивая её своему товарищу. Денис сделал два больших глотка, остановился, и зашёлся кашлем, отдавая флягу обратно.

 - Кхе-Кхе, - всё не унимался ефрейтор. – Это что, спирт? – каким-то глухим сухим голоском, наконец выдавил он из себя.

 - Ага, - лыбясь во все свои двадцать шесть зубов, весело ответил Санька, после чего отпил из фляги, даже не поморщившись.

 - Дай ещё, - попросил Дениска уже своим голосом.

         Жопов молча протянул ему флягу, Носов глотнул, уже более уверенно, громко протяжно выдохнул.

         Рядовой достал ещё одну сигаретку, закурил.

 - А ты думал, чем займёшься, когда война закончится? – внезапно спросил ефрейтор.

 - А она закончится? – как-то неуверенно обронил Санька.

 - Всё когда-то заканчивается, - как-то неопределённо пожал плечами Носов. – Я бы хотел поступить в обсерваторию. На скрипке хочу играть, - мечтательно улыбнулся Денис.

 - Чё? – удивился Жопов.

 - На скрипке, - повторил ефрейтор. – И больше никакой войны. И можно путешествовать, где угодно и когда угодно. И никто не говорит больше про войну, а только о музыке и искусстве, о том, как всё хорошо.

Саша нахмурился, затянулся. И к чему он это? С чего вообще взял, что война когда-то закончится? Всегда была и тут нате вам, закончится. А что делать тогда? Куда податься таким, как Сашка? Нет, зря он так, лучше бы не кончалась война. Ничего хорошего из этого не выйдет.

Но вслух он выдал только:

 - Ммм.

         Носов взял флягу Жопова, отпил, поморщился.

 - Володю Белого знаешь? С соседнего полка?

 - Это у которого волосы белые? – припомнил рядовой.

 - Да, этот, - улыбнулся Денис. – Он вот вообще инженером стать мечтает, как война закончится. Даже пособия какие-то себе выписывает, чтобы в институт поступить. Вот это рвение у человека, а?

 - Да… - протянул Саня.

 - А Антон сизый, наш который…

 - Контуженный? – нахмурился рядовой.

 - Да, он, - закивал ефрейтор. – Он в полицию хочет пойти, как всё закончится.

 - А контуженных туда берут? – засомневался как-то Жопов.

 - Берут, ещё как берут, - закивал Носов. – А в нашей роте вообще никто о будущем не думает, - как-то погрустнел даже Дениска. – Им лишь бы выпить, да тушёнки пожрать. Дебилы.

 - Это да, - в тон ефрейтору, грустно протянул Санька.

 - Только ты меня тут и понимаешь, - улыбнулся ефрейтор, глотнув ещё спирта. Жопов решил не отставать от товарища и сделал два глотка, резко выдохнув и занюхав рукавом.

         Носов резко дёрнулся, взвизгнув, будто девчонка.

 - Ты чего? – уставился на него рядовой.

 - Да, чтоб тебя, - глядя куда-то в сторону, выпалил Носов. – Крыса. Терпеть их не могу.

         Только сейчас Сашка разглядел в темноте две красных бусинки. Крыса медленно обходила Дениса по дуге, следуя в сторону Жопова. Рядовой не растерялся и вручил крысе сухарик, оставшийся у него в кармане со вчерашнего ужина. Крыса приняла подарок, начала его грызть, как говорится, не отходя от кассы. Ефрейтор брезгливо переводил взгляд с рядового на крысу и обратно, после чего, через несколько секунд, неуверенно продолжил: