Прочерк

Часть 2. 21.03.2019

Сегодня был ужасный день. Даже не так, худший день в моей жизни. Сегодня умерла Маша. Я иногда раньше  задумывался, как же это происходит, как в таких случаях находят родных-знакомых, но оказалось, что все настолько банально, что и думать было не о чем.

Около 12 часов дня Маша мне позвонила. Я обрадовался, решил, что она все-таки меня простила и хочет со мной поговорить, но в трубке звучал незнакомый мужской голос.

- Здравствуйте, вас беспокоят из Мариинской больницы, кем вы приходитесь Сергеенко Марии Павловне, 27 ноября 1994 года рождения?

Я не смог ответить, я сразу закричал:

- Что с ней случилось?

Равнодушный голос спокойно продолжал:

- Примите мои соболезнования, Мария Павловна была сбита автобусом на Невском проспекте, 28, от полученных травм скончалась на месте.

Он еще что-то говорил, а для меня время как будто остановилось, и в висках только звучало: от полученных травм скончалась на месте, скончалась на месте, скончалась на месте.

- Приходитесь ли вы ей родственником или можете ли известить ее родственников?

Голос тактично гнул свою линию, а я сидел и думал: скончалась на месте, скончалась на месте... Потом я собрался с духом и сказал:

- Да, я ее жених, я извещу родственников. Подскажите, пожалуйста, какой порядок моих действий, когда мы сможем получить тело.

При слове тело все, кто были вокруг меня, затихли, повернулись, и я выслушивал инструкции с той стороны телефона в гробовой тишине, находясь под прицелом десятка глаз, замерших в ожидании. Наконец, звонивший отключился, а я так и сидел, сжимая трубку.

От полученных травм скончалась на месте… Телефон упал на пол и разбился, это все равно. Теперь уже все равно. Теперь мне придется с этим жить.

А потом все понеслось как-то безумно быстро, скомкано и спутано, я был в полиции, я был в морге, я был на опознании, я куда-то звонил, что-то организовывал, с кем-то договаривался. Из родных у Маши осталась только мама в Новгороде, и после такой новости, она вообще ничего не соображала, только сказала, что выезжает и попросила встретить.

Это маленькая усталая женщина, совсем не такая как Маша и в тоже время безумно на нее похожая, каждое ее движение отзывается в моем сердце резкой болью – Маша двигалась также, наклоняла голову также, говорила также… Она все время плачет, и сейчас, конечно, не спит в соседней комнате, а плачет и плачет.

И я не могу спать. Чтобы не думать ни о чем, чтобы хоть как-то занять себя, вот продолжаю свой дневник.

Как мне стыдно за вчерашние записи, за мою обиду на нее, ведь если бы я только знал…

С другой стороны, в том и счастье, что не знал, только неведение заставляет нас радоваться жизни, не понимая, что она в любой момент может оборваться.

Я не верю ни в загробную жизнь, ни в бога, ни в черта… Просто… от полученных травм скончалась…

Но самое ужасное – это то, что несмотря на то, что мне мучительно горько и больно, я знаю, что никогда не любил ее… Никогда. Никогда никого не любил. Я человек, не знающий любви и сострадания, я человек-робот, бездушный калькулятор. И вот в этой ситуации я даже сам себе не могу ответить, где кончается горе и начинается позерство?

Посмотрите на меня все: я убитый горем топ-менеджер, я такой весь милый и замечательный, такой романтичный и трогательный. Посмотрите, как спокойно я организую похороны, как я оповещаю всех ее знакомых и близких, как я предупредителен и ласков с ее осиротевшей матерью. И вот это самолюбование, эдакий восхищенный взгляд на себя со стороны, убивает.

Нет, правда, я был привязан к Маше, и то, что случилось ужасно, ужасно просто потому, что это была молодая, красивая, перспективная девушка, ей бы еще жить да жить, а она погибла так глупо и так нелепо.

Но уже сейчас, вот именно в тот момент, когда за стенкой рыдает убитая горем мать, когда Машино тело только-только остыло, я уже понимаю, что это пройденный этап в моей жизни. Надо сыграть мастерски жениха с разбитым сердцем, это накинет мне очков в глазах знакомых мужчин и романтизирует в глазах знакомых женщин. И можно будет, не торопясь, выбирать спутницу жизни.

Хотя жаль, Маша идеально подходила на эту роль. И непонятно вообще, что на меня нашло, когда я ей сказал, что не хочу на ней жениться. Словно кто-то нашептал мне на ухо, что я должен ответить именно так.  И вот чувство вины за это мучает меня, потому что ответь я ей тогда по-другому, возможно, она была бы жива.