Программа оптимизации

Программа оптимизации

Сезон дождей только начинался, и жара к полудню становилась невыносимой. Поэтому в шесть утра Ким уже был в рубке, проверял данные метеопрогноза и отчеты роботов-сборщиков. Улов был так себе, да еще ночью платформу провезло по рифу, и теперь из четырех экскаваторных ковшей, располагавшихся под днищем, сигнал готовности выдали лишь два. Придется залезать в гидрокостюм и чинить их самому.

«Какой идиот придумал оборудовать рыболовную платформу еще и экскаватором?» - раздраженно думал Ким, запуская идентификатор неполадок, - «Ну ладно, вертолетная площадка и впрямь нужна, - мало ли как придется эвакуироваться? Но экскаваторы и бур? Сюда бы их сейчас, этих умников!»

Рабочая многофункциональная платформа с нежным названием «Ромашка» с шестью развернутыми и поднятыми сетями и впрямь напоминала гигантский механический цветок пятисот метров в диаметре. В «Прайтек» вечно пытались сэкономить, но один человек для обслуживания эдакой махины, круглогодично дрейфующей в Андаманском море, не просто мало, - это черт знает что! Даже по их дурацкой инструкции полагалось шесть! Когда-то, лет восемь назад, их и было шесть. А потом штат « Прайтек» начали сокращать. Их стало пять, четыре, три, - пока Ким не остался на « Ромашке» в полном одиночестве. Он сто раз отправлял ходатайства, но...

- Ты идиот! - безапелляционно заявила ему по скайпу его бывшая жена Тина, - Пока поддерживаешь эту свою штуковину в рабочем состоянии – они так и будут на тебе ехать! А ты не можешь выбить даже то, что тебе положено! Мямля!

Ким согласился. По совету Тины он даже прикинулся больным: на АТЛЕ прилетел дежурный врач « Прайтек», осмотрел его, нашел здоровым и снял треть оклада за ложный вызов.

- Разве это все, чего ты хотел добиться в жизни?, - выговаривала ему мать из далекого Далласа, - Рыбак! И ты для этого защищал диссертацию? Мог бы преподавать!

- Не всем это дано, - оправдывался Ким, - Человек должен быть счастлив тем, что делает, ты не находишь?

- Счастьем рот не набьешь, - едко парировала мать. Она, в целом, знала, что говорила: отец Кима в жизни своей не трудился в корпорациях, перебиваясь случайными заработками и протащив избранницу с маленьким ребенком по всей Юго-Восточной Азии. Ей это в конце концов опротивело, и они с Кимом уехали в Даллас сразу после развода. Но Ким, несмотря на все усилия, так и не смог приспособиться к « цивилизованной жизни».

- Надо просто делать то, что у тебя получается лучше всего, - в сотый раз объяснял он матери, - Рано или поздно это начинает работать на тебя! Ого-го как работать!

- Это все отговорки. Ты лентяй и бесхребетник! - махала руками та.

Может быть, признавал Ким, это и впрямь всего лишь отговорки и ему давно пора что-то кардинально поменять. Но ему нравилось одиночество, каким бы диким это не казалось в глазах окружающих. Ему нравилось, что никто не мешает ему ходить в драных обрезанных шортах, - и только в них. Открывать ножом консервные банки, жарить яичницу прямо на раскаленном от солнца люке, курить в постели, - да мало ли что еще? У «Ромашки» действительно прорва функций, - она опресняет воду, синтезирует вполне приличную органику, скачивает торренты, управляет банковским счетом, шьет, дезинфицирует и стирает. Шесть человек могли бы поддерживать ее в идеальном состоянии, но ему и одному кое-как основное удавалось. И потом, случись ему уволиться – куда он пойдет? Жена забрала дом, у матери новая семья.. А ему не так много и надо. Пожалуй, он бы не возражал провести на «Ромашке»остаток дней, вот только наловить норму для «Прайтек» становилось все труднее.

«Неужели тебе не скучно?» - не раз спрашивали его.

«Скучно? – искренне удивлялся Ким, - У меня под ногами целый мир!»

Подводный мир Андаман его завораживал. Ким опускался под воду два-три раза в день и каждый раз возвращался с сожалением. В нарушение инструкции он часто дрейфовал на мелководье, чтобы иметь возможность вдоволь наглядеться на косяки рыбок всех цветов радуги, грозных крапчатых мурен, изящных и смертельно опасных морских змей и прочую разнообразную живность.

За восемь лет работы на «Ромашке» Ким основательно изучил рельеф дна. У него были свои заповедные места, - отловив положенную норму и сдав ее сборщикам, он на неделю-другую уплывал к маленькому подводному плато в ста милях от Симиланских островов, где покров коралловых рифов иногда поднимался к поверхности, а средняя глубина составляла метра четыре. Залитый утренним солнцем, украшенный кружевами кораллов и цветками актиний, скрывающий в себе сотни тысяч самых причудливых обитателей, то был по-настоящему его мир. Этот мир поначалу отнесся к чужаку с поверхности настороженно: Кима здорово пугали морские змеи, акулы и мурены, которые тут достигали невиданных размеров. Однако он возвращался снова и снова, пока не привык. Прочел все, что мог о нравах морских обитателей и узнал, что слухи о кровожадности акул сильно преувеличены, а мурен человеку вообще не следует бояться.

И однажды мир начал говорить с ним. То был странный язык жестов, символов, язык внезапных совпадений и одним им различаемых примет:

- Ага, - бормотал Ким про себя, - Неоны. Ну-с, что вы мне сегодня скажете? Что это вы так разволновались? Акулу повстречали? Не-е, акула об вас беспокоиться не станет. Тунцы, молодые тунцы. Прожорливые, наглые, как парни из «Прайтек». Очень хорошо, малышня. Пошли-ка, дядя Ким сделает пару выстрелов из гарпуна в защиту своего желудка и мировой справедливости…