Проклятие "Кассиопеи"

Пролог

Курорт «Кассиопея»

Штат Джорджия, США

1957 год

Стройные ножки Консуэлы всегда сводили его с ума. То, как неторопливо она вышагивала, двигая бедрами, в униформе, которая только добавляла ей сексуальности. Латиноамериканки горячи — в этом он убедился сразу, как только принял Консуэлу на работу.

Девушка двадцати лет, из бедной семьи, без образования и определенного будущего. Конечно, не чета ему — Лэнсу Хатчерсону, владельцу элитного курорта, «денежному мешку». Но что ему запрещает зажать в уголке очаровательную горничную, которая за надбавку к зарплате готова на что угодно? А уж если он пообещает ей премию, так сделает для него даже невозможное.

Лэнсу давно перевалило за пятьдесят. В Атланте у него жена и четверо детей. Старшие уже устроились в жизни, младшая через год окончит колледж. В далеком прошлом жена Лэнса Джейн была горячей штучкой. Хатчерсон никогда ее не любил, но в постели она была богиней. Лэнс обожал мять ее сочные груди, целовать пухлые губы, пробовать самые смелые способы получения удовольствия. Будучи непривлекательным мужчиной, совершенно не следившим за фигурой, он благодарил Небеса за то, что послали ему такое сокровище. Джейн научила его любить исключительно красоту.

Но годы взяли свое. После третьих родов у жены появился животик, грудь обвисла, бедра «съел» целлюлит. Она еще старалась держать себя в форме, но старость приближалась слишком быстро. Косметика больше не замазывала морщины, в волосах появилась проседь.

Джейн стремительно теряла привлекательность.

Знакомство с Консуэлой Маркес вдохнуло в Лэнса новую жизнь. Сморщенный короткий стебель, который давно перестал возбуждать женщин даже за деньги, снова вернулся к работе. Мексиканка не брезговала доставлять ему удовольствие всеми доступными способами. И Лэнс опять почувствовал себя мужчиной — молодым и желанным. В глубине души понимая, что красотка спит с ним из-за надбавок и премий, Хатчерсон старался лишний раз об этом не думать. Он заплатит сколько надо, только бы продлить этот великолепный период.

Идиллия закончилась, когда девчонка сообщила о беременности.

Это случилось сегодня, после ее смены. Лэнс, как обычно, назначил Консуэле встречу в своих апартаментах. После умопомрачительного секса они легли плечом к плечу, и горничная вдруг заявила:

— У нас будет ребенок.

У нас. Не «у меня». Лэнс подозревал, что мексиканка обслуживает кого-то еще, но, похоже, ошибся.

Мужчина приподнялся на локте и повернулся к любовнице.

— Что это значит? Ты беременна?

Консуэла невинно кивнула.

— Но мы же предохранялись! Всегда.

— Видимо, защита не подействовала. — Девушка пожала плечами.

— Ты точно в этом уверена? — Хатчерсона затрясло. Лоб покрылся испариной, а в голове пронеслось около сотни вариантов развития событий. — Ничего не путаешь?

Мексиканка помотала головой.

— Нет. Ты рад?

Мужчина соскочил с постели так, словно любовница вдруг превратилась в кобру.

— Рад?! — взревел он, и солидный, покрытый волосами живот, всколыхнулся. — У меня семья, бизнес! Представляешь, чего я могу лишиться, если об этом кто-нибудь узнает? — Он вонзил в нее хищный взгляд. — Ты должна избавиться от ребенка.

Девушка резко села.

— Что ты несешь? Я хочу его и не стану убивать! Это грех, в конце концов!

— И когда ты стала такой набожной? — съязвил Лэнс. — Не тогда ли, когда трахалась, как последняя шлюха? Ты угробишь мою жизнь, если его оставишь!

Консуэла откинула одеяло и встала. Сердито уперла руки в бока. Лэнс невольно залюбовался ее прекрасной фигуркой. Жаль, очень жаль, что девушка бедна и имеет неподходящий цвет кожи. Он мог бы жениться на ней, будь ее семья побогаче и, желательно, белыми. Если он променяет супругу с хорошей родословной на безродную латиноамериканку, то сразу же попрощается с репутацией и бизнесом.

— Значит, я для тебя просто развлечение? — пискнула девушка. — А как же то, что ты говорил мне каждую ночь? Что любишь меня и хочешь жениться?

Стандартная песня, которую женщины перепевают столетиями. Кувыркаются, не думая, с мужчинами не своего круга, а потом вдруг набираются наглости предъявлять требования. Как будто не могут понять, что им не место в обществе, к которому те принадлежат.

— Ты сделаешь аборт, — безапелляционно заявил Лэнс. — Я найду врача, который не станет болтать. Если захочешь, после этого возобновим отношения.

— Ты об этом пожалеешь! — Посмотрев на него с отвращением, Консуэла схватила одежду и вышла, хлопнув дверью.

.

До конца курортного сезона осталась неделя. Лэнс окончательно потерял покой. Если Консуэла начнет болтать, и общество узнает об их связи, то его будущее встанет под угрозу. Нужно срочно что-то делать с мексиканкой. Через неделю она уедет домой, и тогда может случиться непоправимое.

.

Последний день сезонной работы «Кассиопеи» — бредовая идея жены, помешанной на греческой мифологии и внешней красоте, назвать курорт именем строптивой царицы (он ни за что бы на это не согласился, не превышай ее вклад в бизнес его собственный), — как всегда, оказался самым насыщенным. Постояльцы, упаковав чемоданы, поспешили напоследок насладиться всеми прелестями зоны отдыха. Уже завтра им предстоит отправиться домой, чтобы вернуться к скучной жизни. Дети оккупировали главный бассейн, который до этого дня посещали в основном их родители. В детском плескались только малыши и их матери. Бар был забит до отказа, в отеле царила суета. Замученный персонал считал часы до окончания дня. Им уже выплатили зарплату, и завтра утром они разъедутся по домам.