Пропавший без вести

Пропавший без вести

Ночной, не по-майски холодный дождь, противно сыпал на головы, размыв грязь на берегу так, что ноги разъезжались, но двое мужчин, склонившихся над неподвижно лежащим третьим, были, пожалуй, только рады льющейся на их головы воде, заставившей всё село запереться в тёплых домах и уткнуться в телевизоры, морщась при взгляде на потоки, бегущие по стеклу.

- Замочить, значится, было не слабо, а как труп ныкать, в штаны наложил? Не-е, дружище, раз уже испачкал ручки, надо идти до конца. Кто у нас забойщиком работает - ты или я? Так что, нехер языком трепать, вот тебе нож и вперёд!

- А чёй-то токо я? Ты тоже по-пьяни кулаками махал, так что трупака вместе слепили, - прошипел рослый детина, с испугом и ненавистью глядя на своего более щуплого товарища, тыкающего свой складной ножик ему в руки.

- Короче, мудила, ты что, решил здесь до утра митинговать? Я закона не нарушал. Подумаешь, пару раз по почкам съездил. Это от твоего удара, чувачок, он упал и загнулся. Так что, давай, действуй! – привычно приказал щуплый, тихо матерясь и сплёвывая через выбитый ещё в детстве зуб, стекающую по его лицу влагу.

- Всё равно мы были разом, - огрызнулся здоровяк, выхватывая протянутый нож.

- Заткни свою пасть и приступай уже! Или собираешься вспомнить школу и встретить здесь рассвет? – срываясь на грубую брань, не выдержал щуплый и основательно пнул своего товарища, побуждая его к действию.

Недовольно бурча под нос, рослый разрезал одежду на груди у трупа и, ловко вскрыв его грудную клетку, тщательно запихнул туда несколько камней, прихваченных по дороге к берегу его щуплым попутчиком.

- Вяжи, - щуплый кинул моток алюминиевой проволоки и, брезгливо морщась, помог пару раз перевернуть тело, чтобы зафиксировать результаты деятельности по утяжелению трупа.

- Всё, - с дрожью выдохнул рослый, с трудом поднимаясь на ноги и пытаясь вытереть мокрое лицо ладонью.

- Дебил, бл..ь, - вполголоса рявкнул его товарищ на трусливо втянувшего голову в плечи мясника. – Размажешь кровь по морде. Вон, лезь в копанку, притопишь труп на середине, там и вымоешься.

Повизгивая от прикосновения к телу холодной воды, детина покорно дотащил мёртвеца до середины довольно широкого и глубокого рва, где хозяин участка планировал разводить карасиков и, пыхтя, утопил труп, для верности ещё и притоптав его ногой.

- Всё, рвём когти отсюда! Не ровен час, какая-нибудь падла, выползет до ветру, – снова скомандовал щуплый, дождавшись, когда его подельник выползет на глинистый земляной отвал, окружающий свежую копанку.

- Дай отдышаться, - заскулил здоровяк, пытаясь ладонями отжать излишки воды с одежды. – Бл..ь, я весь мокрый и в глине. Что я скажу дома?

- Пьяный был, шёл, поскользнулся, очнулся гипс, - нервно заржал щуплый и, не оборачиваясь более на здоровяка, тихо скользнул к тропке, что вела к мосту через заросшую тростником речушку, делящую село на две половины.

**********

- Нет, Нина Филипповна, дело с мёртвой точки не сдвинулось. О вашем сыне, по-прежнему, нет никаких данных, - поморщившись от слова «мёртвая», старший лейтенант, сделав над собой усилие, глянул в потухшие глаза сильно сдавшей за последние три года женщины и покачал головой.

- Да я уже и не жду ничего, - тихо сказала посетительница и беспомощно оглянулась на сидящего рядом сгорбленного седоволосого мужа. – Материнское сердце, оно, Матвей Николаевич, уже давно знает, что сын, - женщина судорожно сглотнула, - мёртв. Нам бы только похоронить его, что бы было, куда прийти на могилу, а как помрём, что б рядышком, всем вместе лежать.

- Я всё понимаю, и всем сердцем сочувствую вам, но поймите, - офицер развёл руками. – Мы сделали всё возможное. Опрошены десятки людей, разосланы сотни запросов, а результатов ноль.

Старший лейтенант виновато опустил глаза и сделал вид, что сильно заинтересован бумагами, лежащими у него на столе. Не говорить же отчаявшимся старикам, что дело о пропаже «по неустановленным причинам» их младшего непутёвого сына-алкаша безнадёжный «глухарь» и сдано в архив. Он давно уже поставил об этом в известность старших сына и дочь пожилой четы и с досадой ругал себя, что согласился на их уговоры ничего не говорить впавшим в тоску старикам, чтобы не отнимать у них последнюю надежду, дающую силы жить.

- Что ж, мы, пожалуй, пойдём, - тяжело поднимаясь со стула и помогая встать своей жене, проговорил усталым голосом пожилой мужчина, направляясь к выходу из кабинета. – Всего хорошего.

- Да, и вам тоже, - отозвался милиционер, провожая глазами пожилую пару, что появлялась в его кабинете аккуратно раз в полгода, вот уже четвёртый год подряд. – Как только что-то проясниться, вы узнаете первыми.

Посетитель согласно покивал головой и вышел прочь, аккуратно прикрыв за собою дверь.

Хорошее настроение, с которым пришёл сегодня с утра на работу, улетучилось без следа, оставив после себя странное чувство неудовлетворённости. Чего-то незаконченного, что сложно описать словами. Вот, вроде бы и не виноват ни в чём, всё сделал как надо и по правилам, а что-то гложет изнутри. Словно кому-то должен сущую мелочь, пару рублей, не больше. Забыть бы, а не получается. Даже пресловутое правило, оставлять работу на работе, не сильно помогло.

Он вспомнил свою двоюродную бабку, которая всю жизнь прождала  мужа, без вести пропавшего на войне и невольно поёжился от понимания того, кого ему напоминают угасшие глаза приходивших посетителей. Его родственницу. В её глазах также плескалась смесь дикой боли и сумасшедшей надежды помноженной на вечное ожидание родного человека. Воистину права Нина Филипповна, утверждая, что лучше уж похоронить человека, чем пребывать в выжигающих душу муках неизвестности…