Прощай, детство!

Прощай, детство!

Сладкая месть 

Наши стычки с братом часто переходили в бои без правил. Я ненавидела его, и особенно недолюбливала за то, что бабушка выделяла его среди внуков, потому что он был единственным мальчиком.И я делала все, чтобы досадить ему. Мне хотелось, чтобы бабушка больше всех любила меня. Вполне нормальное желание для ребенка. 

И вот однажды летним днем, когда мы с сестрами гостили у бабушки в деревне, мое соперничество с братом достигло своего апогея. Это была сладкая месть. 

Бабушка привезла из города большой арбуз, и, оставив его в предбаннике, сказала нам не есть его без Васьки. И ушла по делам. Но как вы понимаете, это лишь подогрело мой дух, и я предложила сестрам съесть как можно больше, пока Васька не пришел. Мы схватили нож, разрезали арбуз, и давай заглатывать кусок за куском. Мы торопились, боясь что брат неожиданно появится, и наш план провалится. 

Арбуз был сочным и сладким, но я не успевала насладиться его вкусом. Сок тёк по подбородку, и мухи кружили вокруг нас в экстазе. А я все подгоняла себя - быстрее, быстрее. Лишь бы Васька не пришёл. 

Девчокнки не отставали, нам было смешно и тревожно смотреть друг на друга, мы словно участвовали в конкурсе на быстрое поедание. В разгар нашего пиршества отворяются ворота во вдор, и показывается Васька; увидев такое злодейство, он бросается к нам. Мы как потревоженная стая голубей срываемся с места и забегаем в предбанник, закрываемся на крючек. Васька остервенело барабанит в дверь, но мы не сдаемся.Крючек вот -вот вылетит. Мы с Надей вцепились в дверную ручку и тянем ее на себя, Таня успевает еще впихнуть в себя несколько кусков арбуза. Напряжение нарастает, стычка неминуема. Дверь поддается под натиском Васьки - он был сильный, когда злился. Врывается внутрь, видит полусъеденный арбуз, и в ярости выбегает вслед за нами на улицу. Глаза его широко раскрыты, кулаки сжаты, сам как натянутая пружина. Подлетает к Наде и бьет ее в живот. Да так больно, что та сгибается пополам. Ах так! Я хватаю полено у заваленки и как огрею его по хребту. Тот взвыл. Чую - дело плохо. Щас он совсем выйдет из берегов сознания и пойдет вразнос. Готовлюсь к драке. Но, слава богу, на  шум прибежала бабушка и кое как увела Ваську в дом, посулив ему сладости.

Было ли мне стыдно или чувствовала ли я вину? Нет, мне было лишь досадно, что опять вся любовь и сочувствие достанутся брату. Что никто не понимает, что скрывалось за подобными моими поступками - отчаянное желание быть любимым и принятым. 

Ночь творилы

Когда тебе кричат в спину «Стоять! Стрелять буду!», ты веришь и останавливаешься.

И дернул нас черт гулять по деревне в «ночь творилы», когда нормальные люди спят, а остальные вытворяют пакости.

Июльская ночь, нам с сестрой Танькой не спалось, и мы на цыпочках, чтобы не разбудить бабушку, вышмыгнули из дома. Вышли на главную дорогу и неспеша прогуливались, наблюдая за тем безобразием, что устроили деревенские ребята.

Обычно в ночь творилы они переворачивали мусорные баки, мазали заборы грязью, а то и кое-чем вонючим, утаскивали то, что плохо лежало, перекрывали дороги бревнами, в общем, отрывались по полной.

Дошли практически до конца деревни и повернули назад, было тихо и безлюдно в ночи. Мы уже подходили к своему переулку, и немного приуныли. Даже как-то жаль было, что никаких приключений на произошло.

И тут услышали позади шум колес по гравию, и юркнули в тень. Свернули в переулок и затаились в кустах. Было любопытно, что будет делать водитель, когда увидит посреди дороги преграду.

Машина подъехала к переулку, остановилась. Это оказался милицейский «бобик»! Из машины вышли двое милиционеров с автоматами.

Я похолодела. Хотелось превратиться в куст, слиться с ним. Я почти не дышала.

Милиционеры подошли к завалу, потом стали оглядываться по сторонам, и направились в нашу сторону.

Напряжение нарастало. Мысль о том, что меня как преступницу обнаружат в кустах, приводила в ужас. Это было нестерпимо - сидеть и ждать. И я ткнула сестру в бок и шепнула «бежим». Мы подорвались как встревоженные куропатки, и побежали, что есть мочи. Я думала, что они побегут за нами, но ошиблась.

Властный окрик «Стоять! Стрелять буду!» прорезал тишину. Никогда не забуду это ощущение, когда ты спиной чуешь, что ты на прицеле. И ты замираешь, боясь пошевелиться. А вдруг и правда выстрелит? А мне всего 10 лет, я только жить начала!

Они подошли к нам и стали расспрашивать, где мы живем и почему шастаем ночью.

- Нигде. Хотим и гуляем. – огрызнулась Танька.

- А ты че такая дерзкая? Щас к родителям отведем.

Танька всегда была злой на язычок. Я толкнула ее локтем, чтобы умолкла. Еще не хватало, чтобы нас привели под конвоем к бабушке. Для меня это было высшей степенью позора.

В общем нас заставили разбирать завал на дороге. Мы таскали бревна и всякую другую дребедень на обочину, и между собой тихо проклинали этих автоматчиков, да и тех, кто этот завал устроил. Мне казалось это такой несправедливостью -мы, совсем не причастные к делу, девчонки должны разгребать чье-то «творение».

После расчистки дороги мы стали не интересны милиции, и они уехали, а мы с Танькой сели на скамейку. Нас трясло, то ли от стресса, то ли от злости. А может все вместе. Мы жаждали отмщения. Но кто поплатится за это?

Стали гадать, кто из мальчишек нашего переулка мог устроить завал. Порассуждав, мы пришли к логическому выводу, что это сделали наши братья Васька и Юрка. У них на это хватило бы смелости. Осталось придумать, как их наказать.

Я увидела огромную грязевую лужу, и меня озарило! Среди дребедени, которую мы только что убирали, был лоток из холодильника. Тут же нашли палки и устроившись у лужи, стали черпать ими грязь в лоток.

Эта картина меня позабавила. Я толкнула локтем сестру: «Вот тебе и приключения. На всю жизнь запомним».  Помню, что во мне проснулся азарт, чувство предвкушения наслаждения от мести.