Прощание с тьмой

Прощание с тьмой

Темнота ползла наружу по длинным и извилистым коридорам подземелья. У нее не было ни формы, ни очертаний; она была гибкой как пластилин. И только содержание было ее до такой степени уникальным, что не позволяло ей смешиваться ни с чем, что попадалось ей на пути. 

Медленно и верно она продвигалась к выходу из туннеля, перетекая легко и плавно, повинуясь своему желанию и некоему побуждению, зову, не перестающему проигрываться внутри. 

И вот наконец в конце туннеля забрезжил свет. Он был таким сверкающим, таким ярким, таким красивым, что темнота больше даже и помыслить не могла о возвращении обратно вглубь пещер. Но и приблизиться к выходу из пещеры не могла – настолько ослеплял и пугал ее свет.  

Наблюдая за светом издалека, заметила темнота, что через какое-то время он стал сбавлять краски, из ослепительно белого сначала превратившись в янтарный, а после в призрачно розовый. И только тогда она медленно вновь стала приближаться к проему в скале. Все, что она видела вначале, - был нежный разреженный розовый свет. То был закат, но ей ничего не было об этом известно. 

Свет был таким теплым, ласковым и нежным, что темнота буквально дышала им, неспешно, шаг за шагом приближаясь к тому, что ждало ее снаружи. А свет тем временем становился все разреженнее и бледнее. Он начал приобретать лавандовые, а после и вовсе синие оттенки. В недоумении темнота двигалась навстречу свету. Ей хотелось все больше розового и голубого, ей невдомек было, почему свет убывал. Она стремилась к нему всей душой. 

И вот когда свет окончательно погас, оставив на прощание лишь посеребренные отблески и искры, темнота сделала решительный отчаянный шаг вперед, чтобы нагнать его. Но вместо этого ее обдало холодной волной свежего ночного воздуха. И тогда она поняла, что оказалась на самом краю, на пороге, где заканчивался туннель, и обрывалась скальная порода. Из проема в скале темнота смотрела на чистое ночное небо, озаренное луной и звездами, а небо в свою очередь смотрело на темноту. 

- Как мне быть? – спросила темнота у неба. 

- Дождись рассвета, - расслышала она обращенный к ней шепот звезд. 

- А что это такое? – удивилась темнота. 

- Ты узнаешь, как только увидишь, - было ей ответом.
 
И темнота приготовилась ждать. С упоением рассматривала она просторы ночного неба, заглядывая в глаза созвездиям. Но стоило ей только привыкнуть к мысли об ожидании и смириться с ним, погрузиться в свои наблюдения за мерным и плавным танцем звезд, как кромка горизонта озарилась розовым блеском. 

С трепетом темнота узнала рассвет и придвинулась к выходу из пещеры настолько близко, что чуть не выпала. Ей так хотелось дотянуться до этого света, впитать его в себя полностью, что она стала простирать себя за пределы проема по обе стороны от него. А розового в небе становилось все больше и больше. И с появлением золотистых искр в доходящем до темноты сиянии, ее отростки, распростертые за края скального прохода, стали приобретать форму и затвердевать. Но темнота не замечала этого, а только еще больше выдвигалась вперед из горной породы, растекаясь по обе стороны от проема. Она настолько была поглощена светом и сиянием восходящего светила, что не успевала замечать те изменения, которые происходили с нею самой. 

И вот когда, солнце в полной своей красе выкатилось на небосвод, темнота увидела, что под ней там, где заканчивался ее туннель, уступ в скале обрывался резко и на многие сотни метров уходил вниз. Возможности продвинуться вперед и не разбиться, упав с этой головокружительной высоты не было никакой. Но только тогда она поняла, что упасть больше не может. 

Пока она двигалась навстречу свету, растекаясь по горной поверхности, ее собственная материя теряла свой цвет, выгорая на солнце. А вместе с этим, она еще и теряла свою грузную вязкость, высыхая и приобретая форму, поддерживающей ее породы. Пока восходило солнце, темнота, как головешка в костре, выгорела до бела, полностью растеряв свою черноту. С чернотой исчезла и тяжесть. Как высыхает пропитанная влагой бумага на камне, так и уже-не-темнота, выпроставшись из скального проема, сама не заметив того, обрела вдруг форму. По обеим сторонам от ее маленького тельца, все еще стоявшего на самом краю уступа, выросли и окрепли в лучах золотого светила непомерно огромные белые крылья.