Противостояние

Они стояли друг против друга, изящные, тонкие, подтянутые. Все мышцы их были напряжены. Они знали чего-то, и каждый не совсем понимал, чего. Но нужно было ждать, и они ждали, стоя напротив друг друга, временно превратившиеся в застывшие статуи из напряженной плоти. Оба они напоминали пружину, прижатую чем-то тяжелым, и готовую распрямиться в ту самую секунду, когда нагрузка исчезнет.

Против солнца стоял невысокий мужчина в черном. Изысканно-смуглый, с зеленоватыми глазами, напоминающими, скорее, глаза зверя, чем глаза человека, с темными шелковистыми волосами. Он смотрел на солнце, поверх головы своего соперника, и щурился. На губах его застыла чертячья улыбка. Такая беззаботно-откровенная улыбка признанного пакостника, всеобщего любимца. Благодаря своему обаянию он мог стать всеобщим любимцем. Но он выбрал черный цвет, и дню предпочитал ночь.

Его соперник был выше и шире в плечах. Он был одет в ритуальную одежду магов живой природы и солнца – золотое и зеленое. Его изумрудного цвета глаза были ясными, но в них застыла тревога. Он нервно сжимал губы, но не мог заставить себя улыбнуться. Он вовсе не был уверен в себе так, как человек в черном. Он смотрел на своего соперника и ждал. Ждал.

Здесь им никто не мог помешать. Огромные сосны ограждали поляну сплошным строем, и вряд ли пропустили бы чужака. Они оказались здесь не случайно, два этих человека. И, что бы ни произошло между ними, но в живых должен был остаться только один. Это было непременным условием их встречи. Только один.

* * *

Женщина вскрикнула и заметалась во сне. На лице ее попеременно сменялись выражения ужаса, радости, и еще чего-то, для чего в человеческом языке нет обозначения. Своим криком она разбудила мужчину. Он приподнялся на локте и стал смотреть на женщину. Казалось, его каре-зеленые глаза излучают спокойствие и ласку. Под этим взглядом женщина вытянулась на ложе, и на лице ее появилась улыбка. Что бы ни снилось ей прежде, – этот сон ушел.

Женщина снова задышала ровно, и улыбка не покидала ее губ. Мужчина поднялся с постели и подошел к окну. Да, нынче ночь полнолуния. В такие ночи всегда происходит множество интересного и непонятного. Человеческая душа откликается на все это смехом и радостью, болью и печалью, и еще, еще, всеми возможными эмоциями. Может быть, луна так действует на души людей? А, может быть, луна – только посредница между людьми, обладающими знаниями, и их жертвами?

Он открыл балконную дверь и вышел на воздух. Инстинкт вопил, что дурной сон его подруги не был просто влиянием луны. Кто-то применил свои знания и свою силу, чтобы сеять тревогу и страх. Может быть, его женщина, существо очень нервное и впечатлительное, случайно поймала этот сон. Но вероятность этого ничтожна. Скорее всего, этот сон был направлен сюда кем-то, кто не слишком заботится о своей репутации и своей жизни. Он поднял глаза к небу, найдя взглядом властительницу снов и тревог. «Хотел бы я знать, кто это сделал, и зачем. Луна, властительница моя, подскажи!»

* * *

Зеленоглазый мужчина запахнулся в зеленый плащ с золотым шитьем и медленно вышел на террасу. Была ночь, и полная луна смотрела с неба, как будто ей было любопытно, – кто этот человек, и почему он не спит, хотя время уже заполночь, и еще много-много вопросов можно было задать, да таких, что не на все отыщешь ответы.

Мужчина щелчком выбил сигарету из пачки и нервно закурил. Дурная привычка осталась со времен службе в отряде быстрого реагирования, когда нервы каждый день напряжены до предела и нужно какое-то сильное средство, чтобы как-то их успокоить. Нашлось два – сигареты и кофе. Для кофе время было неподходящим, да и кто знает, при современных условиях кофеин вполне может считаться допингом. А сигарета – нет. Тем более что испытание уже закончилось.

Он уже совсем докурил сигарету, когда рядом появился другой мужчина. Он тоже был одет в двухцветные одежды – золото и зелень. Его костюм дополняла стилизованная под жреческую корона, с изображением половины солнечного диска. Этого человека знали на всех материках, кто-то боготворил его, кто-то насмешливо отвергал его власть, но равнодушных не было. Этого человека звали Максимилиан Геллион, и он был магистром Солнечной Магии.

Первый мужчина отбросил сигарету и вопросительно взглянул на магистра. Тот шагнул вперед, и, положив руки на плечи друга, быстро заговорил:

– Ну, что ты переживаешь, Юк? Ведь у тебя все получилось. Сон был, и он был не очень приятным, уж прости меня за критику. А то, что он не до конца сработал – не твоя забота. Ты сделал то, что нужно.

Юк кивнул. Потом проговорил виновато:

– Видишь ли, дело не в том, получилось, не получилось. Дело в том, что сон перехватил кто-то, кто смог его пригасить. Или попросту отбросил в сторону, и все. Лунная магия – суровая штука, Макс. Поэтому мы и изучаем ее основы, чтобы знать, чего ждать от братьев по лунному цеху. Боюсь, что он засек мою колдовскую матрицу. Что может после этого произойти, – один Аполлон ведает.

– А что? Конечно, может быть, тебя и засек какой-нибудь адепт лунной магии. Но даже и в этом случае, – что он может тебе сделать?

– Да пойми ты, любой адепт сильнее мага. И он меня при случае в бараний рог…

– Да брось ты! Ничего он не сможет тебе сделать. Как равный равному. Ничего страшного.

Да, был такой закон. Он гласил, что маги любой ступени могут проводить работу по любому разделу магии, и другой маг той же ступени не может вмешиваться в эту работу. Но Юджин не был адептом, он был просто магом. Неплохим, правда, но магом.

Поэтому Юджин лишь делано усмехнулся:

– С равным?

– Ну да.

– Это с адептом-то? Где мне с ним тягаться?

– Ну, испытания ты все прошел. И завтра ты станешь адептом, Юк.

– Ты в этом полностью уверен, Макс?

- Так же, как в том, что я магистр Солнечной Магии. Юк. Ты прошел все ступени ученичества, все наши испытания. Достаточно, по-моему.

–- Да, но оттого, что я стану адептом, моя колдовская матрица не изменится.