Пугало

Пугало

День первый

Дом Карповых стоял в семи милях от небольшого провинциального городка под названием «Безродное». Если двигаться по дороге на север, мимо федерального шоссе к полям, на которых ежегодно высаживали зерновые культуры, то попадаешь в малообжитый район. В основном здесь уже не осталось частных домов, которыми более полувека назад было буквально утыкано все вокруг. В них жили крестьяне, имевшие собственное хозяйство, которые в начале девяностых большим потоком переселились в города, полностью лишившись возможности содержать семьи и гектары земли вокруг своих домов. Теперь эти земли выглядели почти пустынными.

– Странно, что его кто-то покупает.

Виталий смотрел в боковое окно иномарки, в то время как риелтор Константин Дюжев мчал свой автомобиль к дому Карповых.

Дюжев посмотрел на парня с недоверием и спросил:

– Отчего такая уверенность?

Виталий пожал плечами и ответил:

– Далеко, да и не сажали там, на полях, уже лет десять ничего.

– Не наше с тобой дело. Главное – подготовить дом к продаже. Остальное не твоя головная боль.

Двадцатидвухлетний парень посмотрел на водителя, чуть сжав губы. Дюжев был человеком из большого города и не всегда понимал местное население. Все, что ему нужно было, – это продать дом, поэтому объяснять про поверья здешних краев не было смысла.

Парень вновь перевел взгляд на боковое окно, решив, что теперь будет сдержаннее в своих репликах.

Через полчаса они съехали с асфальтного полотна на проселочную дорогу с хорошо утрамбованным грунтом и совершенно голыми полями по обе стороны. В таком безжизненном месте дом со стороны был словно потерянным в пустыне из черной земли, которая осенью приобретает особенно мрачные оттенки. Он возвышался в два этажа, нависая над пристройкой и устремляясь в небо острой чердачной крышей. Недалеко стояли просторный сарай и гараж.

Автомобиль остановился возле крыльца, и мужчины вышли на улицу. Холодный ветер тут же заставил их запахнуть куртки и поспешить к двери.

– Я не был здесь лет десять, – сказал Виталий, когда они оказались в холле.

– Значит, тебе не придется тратить время на изучение расположения комнат.

Они остановились в центре комнаты, заставленной старыми, пыльными вещами, и Дюжев сказал, не желая даже осматриваться по сторонам:

– У тебя три дня на то, чтобы все здесь разложить по коробкам. Особенно выгреби весь хлам на чердаке и в подвале. Не забудь про сарай, инструменты просто снеси в кучу. В среду приедут грузчики и все заберу. Да, если обнаружишь пробитую трубу или еще какую-нибудь серьезную поломку, сообщи мне.

– Да, я понял.

– Хорошо, тогда не трать время зря.

Дюжев похлопал парня по плечу и вышел из дома, закрыв за собой дверь.

Виталий посмотрел в сторону огромной кучи спрессованных картонных коробок и принялся за дело. Сначала он собрал все вещи в холле, в основном небольшие предметы, затем переключился на кухню, где посуды оказалось более чем достаточно. Единственное, о чем парень жалел, что у него нет плеера, поскольку теперь придется три дня провести в полной тишине.

Спустя пять часов в холле стояло двадцать две коробки, с плотно упакованными в них вещами и замотанные скотчем. На семи из них было написано черным маркером «Гостиная», на других «Кухня». Насколько знал Виталий, все вещи поедут прямиком к наследникам недвижимости, и кто знает, может быть, избалованные городские жители и заглянут в одну из них, чтобы посмотреть на вещи, которые когда-то окружали их предков.

Он опустился на диван и достал из сумки, которую привез с собой, пластиковый контейнер с едой. Как оказалось, на кухне газ работает вполне исправно, а значит, все три дня парень будет обеспечен
горячей пищей.

Разложившись на журнальном столике, Виталий принялся за еду, перелистывая старый журнал, который нашел в книжном шкафу. День клонился к вечеру, и солнце медленно потянулось к горизонту. Сегодня он планировал подняться на чердак, чтобы оценить, сколько там предстоит работы.

Когда с ужином было покончено, Виталий поднялся на второй этаж, осмотрел две спальные комнаты, в одной из них была вполне приемлемая для сна кровать, во второй стоял большой письменный стол с совершенно пустыми выдвижными ящиками. Виталий уже направился в сторону лестницы на чердак, когда услышал звук приближающегося автомобиля. Парень сразу вернулся вниз, не понимая, почему риелтор вернулся.

Он вышел на улицу, но вместо дорогой иномарки увидел патрульную полицейскую машину и местного участкового Николая Вадимовича, который выйдя из салона, окидывал взглядом дом.

– Все-таки они его продали, – сказал мужчина, увидев парня на крыльце дома.

– Добрый день, Николай Вадимович, а вы как оказались в такой дали?

Виталий спустился по лестнице вниз и, подойдя к мужчине, пожал ему руку.

– Да не на дом приехал смотреть, – начал участковый, хотя сам не отрывал взгляда от строения. – Чрезвычайное происшествие у нас в районе произошло: пропала пятилетняя дочь у Сироткиных, которые вниз по улице живут.

– Я знаю их, кажется, девочку Ириной зовут.

– Да, именно так. Второй день ищем. Завтра нагрянут с области большие шишки, обещали вертолет, если до утра не найдем. Суета начнется, а родители места себе не находят, отец каждые двадцать минут звонит.

Мужчина пожал плечами, мол, делаем, что можем.

– Я могу вам чем-то помочь?

Виталий не сводил взгляда с Николая Вадимовича, понимая, что подобные случаи происходят в карьере полицейского, следящего за порядком в такой малой провинции, редко, но только не в Безродном. Здесь отчего-то дети исчезают так часто, что хоть возле каждого дерева патруль выставляй.

– У тебя, я погляжу, и так забот полно. Дома здесь нечасто продаются, поэтому, думаю, риелтор скорее себе зад порвет, чем разрешит тебе заниматься поиском ребенка.

– Это точно, – усмехнулся Виталий, вспоминая как Константин Дюжев буквально менялся в лице, как только речь заходила о подготовке дома к продаже.

– Но если что-то узнаешь, сообщай, – закончил разговор Николай и направился обратно к машине.

Виталий сказал, что обязательно позвонит. А когда участковый уехал, парень несколько минут провожал его взглядом, ощущая, как внутри все сжимается только от одной мысли, что где-то в этих краях бродит пятилетний ребенок, не способный найти дорогу домой.

Виталий вернулся в дом и, поднявшись на чердак, обнаружил здесь не так уж и много вещей, которые прошлые хозяева снесли сюда, не желая выкидывать. Он заглянул в деревянный сундук, стоящий возле стены: в нем были только вещи, старые и пыльные. Их нужно будет сложить в целлофановые пакеты. Затем парень переключил внимание на старый шкаф, забитый всяким старьем, который каким-то невообразимым образом перенесли сюда.

Перебирая вещи, Виталий наткнулся на старый военный бинокль, такой огромный и тяжелый, что сразу же захотелось посмотреть через него из окна чердака. Он подошел к окну и стал разглядывать уходящие к лесным посадкам поля, обнаружив, что через эту оптику можно с легкостью разглядеть всю лесную опушку. Черные поля лежали полотном, на котором ничего не произрастало, и только где-то в центре, чуть покосившись на бок, стояло пугало. Виталий настроил резкость и повнимательнее разглядел его: в шляпе с неестественно большими полями и лицом, сделанным из мешка, набитого соломой, оно выглядело жутковато.

Виталий усмехнулся мысли, что пугало уже давно пора отправить на пенсию, ведь не к чему охранять пустые поля? Затем вернул бинокль на место и, решив завтра заняться чердаком, направился на первый этаж, где работы еще хватало до позднего вечера.

День второй

С самого утра облака, нависающие днем раньше над всей долиной свинцовым потолком, рассеялись, уступая место солнечному свету. Но судя по холодному, северному ветру, такая погода продержится только до вечера. И Виталий решил воспользоваться этой возможностью – он вышел на улицу в восемь утра и, вооружившись граблями и лопатой, принялся расчищать двор от сорняка и налетевшего мусора. Солнечные лучи прогревали воздух, и ближе к полудню стало по-настоящему жарко. Закончив с уборкой двора, он направился в гараж, где работы оказалось совсем немного. Видимо, прошлые хозяева, съезжая, забрали все, что касалось инструментов и автомобилей, но и на уборку остатков потратить придется как минимум три часа.

Виталий выносил куски жести во двор, складывая их неподалеку от въездных ворот, а когда на часах время показало час дня, он решил сделать перерыв и пообедать на веранде.

Разогрев еду и надев свитер, чтобы не простыть, сидя на ветру в тени дома, он устроился на стуле. Поставив тарелку на колени, приступил к пище, оглядывая почерневшее поле. Там вдалеке стояло старое пугало в побитом ветром плаще и руками, расставленными в стороны. Именно руки создавали эффект парусности, а плащ походил на сам парус для того, чтобы на ветру пугало крутилось из стороны в сторону. Лично сам Виталий считал, что это не самое лучшее оружие для устрашения ворон, но отчего-то раньше многие фермеры использовали именно этот способ для защиты полей.

Приложив ладонь ко лбу, он посмотрел вдаль, и в тот же момент солнечный луч ослепил Виталия. Сощурившись, он продолжил смотреть в ту сторону, где что-то так сильно создавало блики, что солнечный зайчик долетал до веранды. Виталий отложил наполовину пустую тарелку и поспешил на чердак, там он взял бинокль и, прильнув к окну, принялся вглядываться вдаль, где действительно что-то сверкало каждый раз, когда солнечные лучи пробивались сквозь тучи. Но больше всего поразило парня то, что этот предмет лежал у основания шеста, на котором торчало соломенное пугало.

Прикинув расстояние, Виталий решил, что потратить всего минут пятнадцать, пока дойдет до того места, а так как у него и без того обед, этот путь он может проделать без зазрения совести, что впустую тратит рабочее время.

Выйдя на улицу, он поспешил в нужном направлении, но когда зашел на поле, понял, что дорога станет сложнее, чем казалось вначале. Влажная земля так сильно налипала на подошвы, что по возвращению обувь придется тщательно помыть. Но он продолжил идти дальше, а когда до сверкающего предмета оставалось несколько десятков метров, Виталий уже не мог оторвать взгляда с пугала. Последний раз в доме Карповых люди жили как минимум лет десять назад, и за это время прилежащие к дому поля совершенно не засевались. А значит, и пугалом заниматься было совершенно некому, но оно выглядело так, словно его установили здесь всего лишь пару недель назад.

Оторвав от него свой взгляд, Виталий посмотрел вниз, и тут же его обдало холодом: плюшевый розовый медвежонок лежал в метре от шеста, глядя своими глазками-бусинками вверх, а на его шее был намотан самодельный шарфик с вставками из фольги, которые как раз и создавали блики на солнце. Подняв с земли перепачканную, но практически новую игрушку, Виталий огляделся по сторонам, высматривая хозяйку медвежонка. Он не мог припомнить, видел ли вчера хоть что-то рядом с пугалом, когда смотрел в бинокль. Хотя, скорее всего, розовая игрушка сразу же бросилась бы ему в глаза, поскольку оптика вполне позволяла разглядеть её на таком расстоянии.

Сжимая в руках медвежонка, Виталий побежал в сторону дома, на ходу вспоминая, где он оставил свой сотовый телефон. Вчерашний разговор с участковым всплыл в его памяти, и теперь нужно было срочно сообщить о своей находке, возможно, его звонок даже поможет в поисках. Добежав до дома и не обращая внимания на грязную обувь, Виталий вбежал в холл, ища взглядом сотовый, затем поспешил на второй этаж, где провел ночь, и, к своему облегчению, нашел телефон на кровати.

Номер участкового был забит под именем Николая Вадимовича, и, нажав на вызов, парень стал ждать гудки, но вместо них услышал женский голос: «На вашем счету недостаточно средств».

Виталий озадаченно посмотрел на дисплей: нужно было быть настоящим дураком, чтобы на три дня уехать в безлюдное место, не оплатив телефонный счет.

Он сел на край кровати, разглядывая медвежонка, ощущая себя настолько опустошённым и подавленным, что желание продолжать работу иссякло полностью. Световой день должен был закончиться через пять часов, и вместо того, чтобы собирать коробки, Виталий поднялся на чердак и до самой темноты смотрел в бинокль, оглядывая поля, в надежде увидеть Ирину, но раз за разом его взгляд сталкивался с пугалом, которое постепенно стало сливаться с наступающей темнотой.

День третий

Проснувшись в шесть часов утра, Виталий ощущал себя более чем разбитым. По сути, ему так и не удалось нормально выспаться: всю ночь его терзали кошмары, и он просыпался от малейшего порыва ветра. Пару раз за ночь он подходил к окну и всматривался в темноту, сдерживая себя от того, чтобы взять фонарик и пройтись по улице. Такие поиски вряд ли могли бы дать результат, но с наступлением нового дня парень действительно жалел, что так не поступил.

Все утро он думал о пропавшей девочке и о медвежонке, лежавшем на кровати в спальне, в которой сегодня предстоит упаковать вещи. За первые два дня Виталий сделал действительно много работы и вполне мог уложиться до трех часов дня, а затем у него останется время до самого утра, которое он хотел потратить с пользой.

Забыв про завтрак и обед, он упаковывал вещи, не обращая внимания на аккуратность. Постельное белье и вещи из сундука, что на чердаке, были расфасованы по большим пакетам и спущены в холл. Оставшаяся посуда, книги и прочие безделушки, завернутые в газету и запечатанные в коробки, уже в два часа дня стояли в холле. Осталось только повозиться с вещами, которые Виталий нашел в подвале. В этой части дома было очень сыро и холодно, но, не обращая на это внимание, он продолжал наводить порядок, поглядывая на время. Стрелка часов уже перевалила за четыре часа, а работы оставалось еще часа на два.

Но он не отчаивался, ведь можно было даже ночью, одевшись потеплее, выйти на улицу с фонарем и пройтись до самой опушки леса, а там поискать Ирину, ведь если девочка была этой ночью в поле, то, скорее всего, она могла направиться именно в сторону леса. И Виталий надеялся, что его предположение окажется верным.

Он смел весь мусор в кучу и, собрав его в совок, направился в топочную, где стоял большой котел, предназначенный для обогрева здания. Это был практически железный монстр, который, когда раскочегаривался, издавал стучащие и гудящие звуки. Парню не раз приходилось видеть работу этого устройства, и всякий раз, находясь рядом с работающим котлом, ему было не по себе. Но зато его нутро вмещало в себя такое огромное количество дров и угля, что собранный в подвале мусор вполне мог поместиться в него. Это только сэкономит время, и, обрадовавшись такой идее, Виталий понес ведро с мусором к котлу. Железный затвор открылся с удивительной легкостью, и он уже взялся за ведро, чтобы вытряхнуть его внутрь, но заметил, что топка не такая уж и пустая, как он думал. Внутри что-то было. Отставив мусор в сторону, Виталий чиркнул зажигалкой, освещая в полумраке внутренности котла.

Огонь моментально высветил в куче золы обугленные, торчащие вверх кукольные руки, словно наполовину сожжённая игрушка пыталась восстать из мертвых. От неожиданности Виталий вскрикнул и отпрянул в сторону. Его сердце бешено заколотилось, а в голове всплыл вопрос «Кому понадобилось жечь игрушки?». Возможно, это сделали последние хозяева дома, хотя и не совсем понятно, для чего.

Осветив второй раз котел и держа себя в руках, он засунул внутрь руку и вынул на половину расплавившуюся куклу, но и это оказалось еще не все. Внутри, помимо куклы, лежала еще одна плюшевая игрушка, кажется заяц, но он так сильно был обезображен огнем, что можно было спутать. А вслед за зайцем Виталий вынул еще с полдесятка игрушек, которые сложил на полу. Оглядывая их, он чувствовал себя человеком, нашедшим нечто большее, чем просто ненужные вещи. Почему-то у Виталия сложилось такое впечатление, что это было не что иное, как уничтоженные улики, как и розовый медведь, которого он нашел в поле. От этих мыслей кровь буквально похолодела в жилах.

Он поднялся на второй этаж, так и не выгрузив мусор в топку. Оставаться в этом доме парень больше не мог – нужно было срочно возвращаться в город и найти участкового, отдать ему медведя, чтобы родители Ирины определили, принадлежит ли эта игрушка их дочери, а затем полиция просто обязана будет увидеть его находку в топочной. Все это так четко складывалось в его голове, что парень даже не стал обдумывать своего решения. Он быстро собрался и, захватив фонарик с телефоном, вышел из дома в надвигающиеся сумерки. Ветер на улице к тому времени начинал усиливаться, неся дождевые тучи.

Но перед тем как отправиться в путь, Виталий поспешил к сараю, чтобы перед уходом закрыть его на замок. Все-таки не стоит испытывать риелтора, который и без того мог лишить Виталия оплаты за то, что он бросил свое рабочее место. Но сейчас парня деньги волновали меньше всего. Он понимал, что, скорее всего, до города он доберется к одиннадцати часам, и это в лучшем случае.

Защелкнув замок и освещая себе дорогу светом фонаря, он задумался о том, как бы срезать путь. Можно было пойти через поля и сэкономить как минимум час времени, хотя и придется пробираться по жуткой грязи. Эта мысль показалась Виталию вполне подходящей, и через пару километров он свернул в поле, где, перешагивая через земляные камни, продолжал идти, сжимая в левой руке медвежонка.
Ветер резкими порывами обдавал холодным воздухом, и в эти моменты приходилось втягивать голову в плечи, чтобы не застудить шею, и в тот момент, когда очередной ветровой удар пришелся парню по спине, Виталий что-то услышал. Он замер на месте и даже отключил фонарик в ожидании, когда ветер стихнет. Кромешная темнота окутала все вокруг, превратив мир в сплошное черное пятно, в котором утихающий ветер принёс с собой чей-то голос.

Виталий оглянулся, как ему казалось, в нужном направлении и выкрикнул:

– Эй! Кто там?

Но ветер поглотил его слова, унеся их в другую сторону. Тогда Виталий решил, что просто обязан проверить. Он вновь включил фонарь и направился почти в противоположную сторону, всё вслушиваясь в завывания ветра.

Через минут пятнадцать он понял, что нужно остановиться и вновь продолжить свой путь в сторону города. Возможно, это было дикое животное, которое, находясь в лесу, издавало звуки, а ветер разносил их по всей округе. Но почему-то парню казалось, что это был все же человеческий голос, и Виталий продолжал идти все дальше вглубь полей и в какой-то момент этот звук повторился вновь.

– Я тебя слышу! Эй! Я тут! – выкрикнул он и побежал прямо, освещая себе путь.

Возможно тот, кто кричал (Виталий надеялся, что это именно Ирина), увидел свет фонаря, и если это так, то ребенок без сомнения должен продвигаться к нему навстречу.

– Эй! Ирина!

Он вновь остановился, тяжело дыша и уже с трудом ориентируясь, где именно находится и сколько времени уже бегает по полям. Виталий вслушался: голос опять долетел до него, но уже ближе. Улыбнувшись самому себе, он вновь побежал вперед, выкрикивая раз за разом имя девочки. А когда спустя еще полчаса бега, его ноги от усталости не смогли перепрыгнуть через очередной земляной камень, Виталий упал на поле лицом вниз, при этом только чудом не разбив фонарик.

Его лицо на секунду погрузилось в землю, смягчив удар. Отплевываясь и держась рукой за ушибленный нос, Виталий поднялся на колени, придвинул к себе плюшевого медведя и поднял фонарик. Удар был действительно сильный, и если бы земля была тверже, серьезных травм было бы не избежать. Но как только парень пришел в себя, он вновь услышал этот звук, голос, или даже отрывки, словно кто-то плакал, и тот, кому принадлежал этот, без сомнения, детский плач, был совсем рядом. Виталий взял фонарик и осветил землю перед собой, но тут же свет выдернул из темноты обутые в жесткие старые ботинки огромного размера чьи-то ноги. В двух метрах от него кто-то стоял, свет фонаря скользнул выше по старым дырявым брюкам, и Виталий, все еще находясь на коленях, поднял голову вверх. Вот он увидел плащ, над воротником возвышалась голова, сделанная из мешковины и покрытая шляпой с неестественно широкими полями, которая смотрела вниз своими искусственными глазами на Виталия.

Порывы ветра раскачивали пугало, и оно скрипело на ветру, но его руки уже не были расставлены в стороны, как раньше. Оно склонило голову на бок и, протянув руку к голове Виталия, коснулось его лба кончиками пальцев перчатки.

– Я не хочу, чтобы оно меня забрало, – раздался детский голос откуда-то со стороны, и Виталий понял, что это была Ирина, она была где-то здесь, совсем рядом, на этом поле вместе с этим ужасным пугалом.

– Я не хочу идти с ним, – продолжал детский заплаканный голос, и пугало посмотрело в темноту, туда, откуда он исходил.

В тот же момент Виталий схватил пугало за руку и прохрипел, дрожа всем телом, но не от холода, а от переполняющего его ужаса:

– Нет. Не ее, только не ее.

Пугало вернуло свой взгляд на парня и, склонившись чуть вперед, обвило его лицо обеими руками, при этом опускаясь все ниже и ниже. Виталий не в состоянии сдерживать накатывающий ужас, выронил фонарик и, зажмурив глаза, стиснул зубы, чтобы сдержать крик.

День четвертый

Константин Дюжев был в ярости, когда обнаружил, что работник, которого он оставил в доме Карповых, пропал, но найдя пятилетнего ребенка в спальной, сидящего на пустой кровати и сжимающего в руках плюшевого медвежонка, позвонил в полицию.

Участковый нагрянул через сорок минут с целой армией полиции и добровольцев, занимающихся поисками ребенка. Все ликовали, когда Ирину вывели из дома, и только Николай Вадимович обошел весь дом в поисках Виталия, а когда не нашел его, вернулся к своей машине.

– Его нет? – спросил помощник, сорокавосьмилетний Денис Сергеев, закуривающий сигарету и смотрящий в сторону поля.

– Как сквозь землю провалился, – ответил Николай Вадимович, открывая водительскую дверь. – Бросай свою сигарету и садись в машину, нам нужно ехать, еще кучу бумаг предстоит оформить.

Денис неторопливо продолжал курить, щурясь от порывов холодного ветра и все еще продолжая глядеть в сторону полей.

– Я не думал, что оно еще там стоит, – сказал он.

Николай, выглянув из машины, спросил:

– Ты про кого?

– Про пугало. Его установил лет пятнадцать назад сам Карпов Виктор, хозяин дома. Черт, – он откинул окурок в сторону и, открыв машину, добавил, – мне кажется, что именно с той осени у него и начались все неприятности, заставившие его покинуть наши края.

– Опять ты про свои сказки взялся, – с раздражением ответил участковый, заводя двигатель.

Он нашел в телефоне номер Виталия и, нажав на вызов, стал слушать гудки. Телефон зазвонил в километре от машины, но даже находись мужчины в самом центре поля, они бы с трудом смогли услышать мелодию. Приглушенная музыка шла из-под земли как раз над тем местом, где на ветру раскачивалось пугало, оглядывая своими нарисованными углем глазами суету, царящую возле дома Карповых.