Пустыня

На задворках вселенских пустынь, где на блюдечке катится солнце.
Он бесстрашно сквозь бури и пыль за спиною оставил колодцы.
Кандура мягче хлопка и льна на песках ровный след оставляла,
Обещался дойти до конца — до багрового пьяного зала.

И раскинулся взор за дюной, на восток подле краюшка неба.
Где оазис парил над землей, где блаженная быль или небыль.
Где ветров лишь ступала нога. Колыбели в ночи распевала
Златоликая дева-луна на шелках полуночных дремала.

За короной багряною мчал, продвигался, цепляясь за карты.
По дорогам небесным искал. По цветам полуденным прекрасным.
Эфемеров усохлых собрал, окропленных, мечем закаленных.
И в крови рукава замарал, королей в пустоту обреченных.

Дочерей королей обрученных.

Ярких звезд в небесах заключенных.

На задворках вселенских пустынь восходило на блюдечке солнце.
Он бесстрашно сквозь бури и пыль возродил за спиною колодцы.
Кандура полыхала огнем, златом белым корона сияла.
Обещался дойти до конца до багрового пьяного зала.