Путь художника

Пролог (Все, когда-нибудь уходят)

1

Больше не осталось вещи, способной удержать Элиоса в этом месте. Глаза его сияли грустью, скорбели по прежним видам, но больше не цеплялись за соседский флюгер в виде маленького петушка, который всегда красовался на фоне неба, ведь его там уже давно не было, как и крыши, и самого дома.

Парень протер козлиную бородку от остатков колодезной воды, выкатил повозку на дорогу и залез на нее. Запряженная лошадь, которая вряд ли оставила в своей крови хоть намек на какую-либо породу, громко ржала, видимо, намереваясь разбудить соседей, чтобы те остановили Элиоса и не позволили ему покинуть деревню. Но соседи привыкли просыпаться только под крики старого сумасшедшего петуха, который обитал на самом дальнем участке, но кричал во все горло и с душой. Поэтому никто не проснулся, а Элиос, погрузив в повозку последние два мольберта и банку с кисточками, оперся на нее рукой и стал смотреть в сторону высоких деревьев, где с каждой минутой все больше показывало свои золотые лучи пока еще розоватое солнце.

Раньше эта деревня могла порадовать не только рассветом, очень давно по выходным здесь пели знакомые голоса, испаряя со своими нотами и литры спиртного; шумели ныне спиленные березы и ели, порождали стаи солнечных зайчиков гигантские старые стекла соседского дома, который, как выяснилось ранее, уже давно разрушен, сожжен, а на его месте построен новый, принадлежащий совсем другим, не столь теплым и знакомым рукам.

Элиос взглянул на свой обветшалый дом, когда-то он назывался домом родителей, но сейчас это был дом Элиоса. Кусок пакли, выклеванный бессердечными ласточками, мрачно болтался от порывов ветра, напоминая маленькую петлю, на которой можно было разве что повеситься… В голове зазвучали детские голоса друзей, которые давно покинули эту деревню, переселились в крупные города или просто исчезли, не оставив даже намека, где их можно найти. Бревна дома отсырели и почернели, фундамент осыпался, Элиос не хотел портить прекрасный рассвет такими картинами, но попрощаться с этим местом нужно было достойно, поэтому он продолжал смотреть, дожидаясь, пока солнце не коснется расшатавшейся входной двери. Сегодня оно явно медлило.

Чем дольше Элиос смотрел на свой дом, тем больше понимал, что оставаться здесь, действительно, не имеет никакого смысла. Родителей давно нет, их знакомые один за другим, также уходили на покой, остался разве что один старичок на краю деревни, который и следил за тем полудохлым, но, по неизвестной причине, громогласным петухом. Друзья детства выросли и разъехались, участки были проданы, а дома снесены, чтобы на их месте новые хозяева могли построить совершенно иные, красивые, но абсолютно молчаливые дома. Деревня сменила своих жителей, словно сбросила кожу, срубила старые яблони и засадила высохшую землю молодыми ростками.

Когда петух запел в свой последний раз, Элиос схватил поводья и повел лошадь прочь, как можно дальше от родного края.

2

- И куда теперь? – сказал юноша сам себе и посмеялся.

Элиос поправил длинные белые волосы и бросил поводья, позволив лошади решать самой, куда везти хозяина.

По обеим сторонам песчаной дороги, которую местные протаптывали сотнями лет, расположилось бесконечное поле, хотя, бесконечным Элиос его только представлял, на самом же деле может и далеко, но виднелась граница, где поле переходило в лесную чащу. Но Элиос мечтал когда-нибудь увидеть поле, которому не будет конца, не будет этих проклятых деревьев, устанавливающих ему рамки. Юноша обожал поля, наверное, потому что считал их символом свободы. Правда глубоко в душе всегда боялся встретиться с таким вот «бесконечным» полем, и уж точно он не решился бы пройтись по нему, страшась, что все-таки обнаружит высокую живую стену, которая заявит о границах поля.

Даже моря конечны – подумал Элиос и понял, что нет в мире безграничных просторов.

Такие люди как он, наверняка, боятся врезаться в облака, если внезапно научаться летать.

Правда сегодня погода не радовала белоснежными горами, расположившимися высоко в небесах, разве что смуглые тучи собрались над повозкой художника, а ведь поездка только началась.

Но назад пути не было, Элиос бы не позволил себе вернуться. Каких усилий ему стоило решиться на это путешествие в неизвестность, которому он то ли радовался, то ли боялся его. Чтобы хоть как-то себя обезопасить пришлось продать соседям, которые только начали строиться, все инструменты отца, иначе говоря, продать последние воспоминания о нем, еще и за полцены. Юноша думал, что даже если отец и смотрит на него с небес, то обязательно простит.

Обдумывая все это, Элиос заметил, что тело покрылось мурашками, только вот не мог понять происходит это из-за мрачных мыслей или же из-за дождя, который настиг повозку так внезапно. Жаль, одним дождем погода не ограничилась: крупица града размером с королевский перстень упала лошади на спину, та испугалась и помчалась изо всех сил, затащила повозку в колею, последняя подпрыгнула и резко остановилась. Как лошадь не пыталась, но с отвалившимся от повозки колесом, не могла двигаться дальше, поэтому замерла, будто бы прислушиваясь, нет ли поблизости хищника.

Элиос выругался, но быстро смирился, развернул огромный кусок брезента и накрыл им все, что было в повозке, краешком полотна обезопасил задницу лошади от очередных внезапных нападений града, а после выругался на несчастную клячу, когда та смахнула своим облезлым хвостом этот самый брезент. Колесо нужно было починить, но только не в такой дождь, поэтому частично прикрыв брезентом и себя, юноша стал ждать, глядя куда-то в даль.