Пять минут на признание

Пять минут на признание

Нас было пятеро — трое парней и две девушки, которым пришлось куковать целый день, вечер и предстоящую ночь в маленькои хижине лесника без возможности покинуть его. Ни связи, ни интернета ни у кого не было в помине. Как и никаких книг, телевизора, настольных игр и прочих развлечений. Заряд на смартфонах берегли, так как оставалось там у каждого совсем мало процентов. Не было даже еды в этом затерянном в глуши маленьком лесном доме. Ни оружия, чтобы еду добыть, ни посуды, чтобы что-то приготовить или хотя бы вскипятить воды. Имелась печь, но ни дров, ни розжига какого, ни мебели, которую можно было бы сжечь.

Мы угрюмо расселись вдоль стен — пол в хижине деревянный и достаточно сухой. Парни заняли стену у печи, мы с Алёной сели вплотную к друг-дружке под маленьким окошком, за которым бесновалась стихия. Единственный источник света — керосиновая лампа, которую сумел разжечь Паша, и она даже горела, установленная на пол между нами.

За окном завывала метель, и мы радовались, что сумели вырваться из её лап живыми. Внутри хижины было куда лучше, чем в зимних палатках с буржуйками. Пусть не так тепло, зато нигде не поддувает, относительно просторно, а в предбаннике есть старое ведро, накрытое куском брезента, куда можно сходить в туалет.

Сначала мы очень радовались, что нашли пристанище, потом стало труднее. Хотелось есть, хотелось спать, но почему-то держались. И теперь подыхали со скуки, дожидаясь вечера, чтобы улечься спать. Изредка кто-нибудь бросал реплику, кто-нибудь отвечал, но разговора не складывалось.

— Давайте, сыграем в игру, — в какой-то момент предложил Павел, самый молчаливый из всей случайной команды.

Я скорее ждала чего-то подобного от Степана — вот, кто, душа компании обычно. Или от Жеки, он за любой кипишь, особенно, когда выпьет. Но они оба старшекурсники, а Паша — тёмная лошадка с нашего второго курса, его вечно не видно и не слышно, сидит на заднем ряду в самом углу обычно, занимается молча. Не моя компания, короче.

Мы все едва ли отреагировали на слова Павла — сидели по стеночкам, кутаясь во все свои тряпки из распотрошённых рюкзаков. Я радовалась своей пенке, на ней сидеть куда комфортней, чем на голом деревянном полу.

— Что за игра? — наконец, тяжело вздохнув, спросил Стёпка.

— Излагай! — кивнул Паше крепыш Жека.

— Очень простая игра, — как-то лениво ответил им Павел, покосившись на нас с Алёной. — Пара — парень и девушка — уединяются. Можно делать, что угодно, но не прикасаться друг к другу. Пять минут наедине, да больше в подсобке и не выдержать, холодно слишком.

— И в чем смысл? — поднял брови Жека. Остальные помалкивали, тоже уставившись на организатора игры. — Что мне делать с Алёнкой, к примеру? Стихи ей читать?

Алёнка хихикнула и плотнее прижалась ко мне боком, так было теплее.

— Можно и стихи, — согласился Паша. — Задача: смотреть друг другу в глаза. Первый, кто отведёт взгляд, делает признание — раскрывает какую-то свою тайну или короткую историю из жизни рассказывает. Или стихи, без разницы. Единственный запрет — нельзя задавать вопросы.

— А почему нельзя это здесь провернуть? — удивился Жека. — Зачем наедине?

— Так интереснее, — пожал плечами Паша. — Да и не каждому охота делать признания на публику — совсем не то.

— Значит, просто включаем таймер на смарте, — резюмировал Жека. — Смотрим в глаза, не прикасаемся друг к другу, не задаём вопросов. Но если взгляд отвёл, говорим признание. А дальше — снова смотрим в глаза?

— Да, — лаконично подтвердил Паша. — У парней по два захода, у девушек — три.

— А что думают девушки? — поглядел на меня Степан. Внимательно так поглядел, почти с мужским интересом. — Мира, Алена?

— Забавно, — хихикнула Алёнка. — Вроде как интересно. Пять минут же всего.

Я пожала плечами — этих ребят я впервые наблюдала так близко, хоть и знала о них, как и все. Степан и Жека — довольно видные личности и игроки университетской сборной по футболу. С Пашей тоже ни разу не общалась за все полтора года учёбы. Это сегодня нас вместе свела метель, общий турпоход закончился не очень удачно — мы отстали от группы, когда началась метель, соблазнились какой-то красивой местностью, пофоткаться хотели напоследок.

Если бы не Павел, знавший эти места, вообще не представляю, что бы с нами случилось. Но он вспомнил о домике лесника или попросту «лесной хижине», и провёл нас по каким-то своим ориентирам. И главное — он знал, как добраться от этой хижины до ближайшей деревни, но не в такую метель. Вот и решили ждать до утра. Даже, если стихия раньше угомониться, выходить ночью не стали бы — тут зверье дикое: волки, медведи, лоси. Днём-то страшно, а ночью вовсе кошмар.

— Я не против игры, — пожала плечами. Может, определюсь даже, нравится ли мне Степан, первый красавец старшего курса. Или привиделся его мужской интерес.

— Девчонки должны чередоваться, — внёс рациональное предложение Жека. — Нечего им мёрзнуть по пятнадцать минут. А мы по десять минут сдюжим, верно, парни?

— Я первым пойду, — решительно поднялся Степан. Оценила его гибкость после долгого неподвижного сидения у стены, ну конечно, футболист, небось и кубики есть на животе... — Быстрее отстреляюсь. Девочки, сами решите, кто первый ко мне, кто второй. Фонарь забираю.

Он прихватил единственный источник света и решительно утопал за дверь.

— Иди, — толкнула Алёну, вопросительно на меня поглядевшую. Ей явно не терпелось оказаться со Степаном наедине. Ну так понятно, самый красивый из троицы.

Она юркнула за дверь и плотно её прикрыла. Мы остались втроём в темноте, и я сразу прикрыла глаза. Насмотрюсь ещё на каждого по целых пять минут. Вот теперь от этой мысли стало как-то зябко. И зачем согласилась?

— Я следующий, — решительно заявил Жека.

Подняла на него взгляд, но разглядеть парня не удалось, источник света — луна, пробившаяся сквозь тучи, светящая в маленькое оконце, покрытое изморозью. Стихия, кстати, почти угомонилась, поэтому и стало немного светлее.