Пять парней с Datemeet

Пролог

Позавчера мне исполнилось девятнадцать. Возраст никудышный, разочаровывающий и не вселяющий никаких надежд. Кажется, что все, кто достигают этого возраста, могут начать подводить черту первых двух этапов своей жизни – детства и бурного, полного гормонов и всевозможных истерик подросткового возраста. Честно, я пыталась преобразить в нечто прекрасное и художественное мало-мальски значимые факты из своей скудной биографии. Все было бы хорошо, но при беглом осмотре своего окружения захотелось завыть. Если говорить популярно -  сравните меня с моими лучшими друзьями, и в вашу светлую головушку постучаться флэшбэки.  Я буду чем-то вроде Андерсена из «Шерлока», всеми лузерами из сериала «Glee», Рональдом Уизли из «Гарри Поттера» - в общем, я та самая тень звезд высшей пробы, первой величины – Нины Рорхивар и Лешки Пономарева.

С Лешей мы знакомы со школы, а сокурсниками стали не случайно -  у нас были одинаковые амбиции. Ниночку я встретила в университете, когда она подсела ко мне на одном из первых занятий по теории государства и права. Я, прибалдев  от ее ярких, радужных волос, которые были под строгим запретом на юрфаке, боялась дышать рядом с ней. Она же совершенно бесцеремонно заглядывала в мою тетрадь, копируя неряшливым почерком основные тезисы, и снова брала в руки свой телефон. Лишь спустя пару недель она завела беседу о концертах, выставках и пригласила меня на одну из них – я пребывала в смятении, ибо друзей у меня не было, но ее напор пугал. Когда я спросила ее о друзьях или парне, с которыми она могла пойти, Нина мигом среагировала на сквозившее во взгляде подозрение, заявив, что хоть она свободолюбивая, но парень у нее есть – просто он не любит такое. Я позволила себе расслабиться и полностью отдалась урагану событий, которым управляла Нина Рорхивар. Когда Леша с ней встретился, то честно заявил, что мне не хватало этого – он знал, как мне сложно сходиться с людьми – уж он-то был единственным, с кем я смогла пронести дружбу сквозь годы. Мы знакомы с пяти лет, прошли через все круги гиперотеческого ада – ходили в музыкалку, художку, каратэ, походы и вечеринки. Мы должны были оберегать друг друга и настолько привыкли друг к другу, что давно стали семьей – маленькой, дружной. Все менялось лишь с появлениями очередных девушек, которые внезапно забирали его – я не обижалась, так как знала, что, так или иначе, наша дружба сильнее. Каждое его расставание с очередной «любовью всей жизни» мы переживали в «шкафу стенаний» - огромном шифоньере в моем доме, где с легкостью можно было бы уместиться четырем взрослым людям. Если в детстве мы заедали страхи и страдания печеньем и вафлями (несомненно, шоколадными) и отвратительным зефиром, то ближе к концу школы наши завывания сопровождались поглощением родительских настоек и приятельских объятий под песни Скриптонита, когда для Лешки каждая бывшая девушка становилась одной из «океана сучек». А он был уверен, что за жизнь ровно столько их и будет – я тоже не сомневалась и осторожно поощряла его самолюбие, ибо парнем он был красивым: высоким, подтянутым и с солнечной улыбкой. К нему тянулись все – его любили одинаково сильно пенсионерки с подъезда, озлобленные дети, яжематери, собаки и бомжи, так что несложно представить, что он всегда был в центре внимания. Но нас могло и не быть, мы так и могли остаться равнодушными незнакомцами, если бы не один случай. Тринадцать лет назад, одним вечером ко мне в окно постучал соседский мальчик и попросил пересидеть, пока его родители кричат друг на друга – я заперла его в том шкафу, где он спал на моих кофтах ровно до прихода его родителей. Так мы стали хранить секреты и решать проблемы вместе – и я не смогла впустить в жизнь никого другого. Нет, мы не любили друг друга как парень и девушка, и честно не понимали, как может наша братская любовь перерасти в нечто большее. Мы говорили об откровенных вещах, делили воспоминания на двоих, поддерживали друг друга и мчались за одними амбициями. Наши родители усмехались, но с каждым годом все больше поражались тому, что мы не сходимся с другими. Теперь же в университете появилась Нина, которая, спустя лишь неделю знакомства, умудрилась поменяться комнатой в общежитии и поселиться со мной, заранее напугав мою первую соседку своими частыми похождениями и невыносимым поведением. Мне же нравилась ее яркость – я тянулась к ней как к солнцу, менялась и становилась смелее. Нина не ставила меня в зависимость от нее – она дарила мне гораздо больше: именно с ней я начала выходить на различные мероприятия, начала вторгаться в святую святых – в область изменения собственной внешности, знакомиться с парнями, но все же до нее было далеко. Если вернуться к тем спискам, то можно увидеть, что я не испытала и малой части того, что пережили они – у меня не было отношений, меня ни разу приглашали на танцы в лагерях, первый поцелуй меня ожидал впереди, единственные мужские прикосновения я почувствовала лишь на выпускном вальсе и непосредственной подготовке к нему, мне не дарили букетов, не звали на свидания, я не сдавала на права, я не умела готовить, хорошо получаться на фото в Instagram, стрелки аки «кошачий глаз» в совершенстве освоила моя сестренка, но никак не я, хотя, клянусь, мы смотрели вместе ролики о том, как надо это делать. Список можно продолжать бесконечно, в нем неприлично много будет частицы «не» - с каждым днем рождения я уверяла себя, что вот, пришло время, что все, несомненно, будет в шестнадцать как у героини фильма «16 желаний», а если быть точнее, то в семнадцать – как у строптивой Кэт из «10 причин моей ненависти», последние же надежды я возлагала на прекрасную историю Джейн Эйр – именно тогда, во времена основных событий, она переступила порог совершеннолетия. Но и эта эпоха прошла – мне теперь девятнадцать, кто еще в мире дожил до этого возраста и не завел кошек? Кажется никто…

Я не унывала, кажется, я даже не теряла духа и уж совсем точно считала, что теперь все будет. Нина мало верила в мою психологические селфтренинги и просила больше действовать, заставляя меня чувствовать себя паршиво. Да, многое зависело от меня, но разве могла я перебороть свои страхи? Или давайте так – почему я должна была сама переступать эту черту, которая касалась отношений? Почему та же Нина не искала в толпе своего человека, а Ваня сам познакомился с ней на курсах танца форро? Но, по ее, непременно, авторитетному мнению, я сама виновата – у меня был не тот взгляд, не та походка, не тот наряд, подозреваю, что даже звезды, и те, неправильные сошлись при моем рождении. Еще больше я ненавидела, когда они с Лешей начинали наставлять на путь истинный, называя меня «несмышленышем» и «ребенком» - я злилась, но все равно старалась прислушиваться к их советам и послушно ходила по магазинам и вечеринкам.