Пыль небес

1

Аня шла по широкой городской улице. Витрины переливались в мерцании фонарей и светящихся вывесок. Темнело. Ане подумалось, что она знает все огни этого города наизусть. Они были неизменными спутниками каждого вечера её счастливой и спокойной жизни. Они подглядывали за ней сквозь шторы на окнах маленькой, но уютной квартиры. И, наверное, им казалось, что быть Аней – легко и приятно. Что налаженный быт и неизменно тёплый семейный очаг должны быть предметом зависти многих женщин, засыпающих и просыпающихся в других квартирах и под другими крышами. Потому что у тех, других, не было ни всего этого, ни красивого и здорового сына, ни любящего и любимого мужа. А у Ани всё это было. В её двадцать семь с половиной лет.

Она шла своим обычным быстрым шагом, чуть запахнув осенний плащ. Всё было, как всегда, но странное чувство не оставляло с самого рассвета. Будто этот день чем-то отличался от множества других одинаковых дней.

Мимо неслись автомобили, троллейбусы и мотоциклы. Беспрерывный поток сумасшедшей жизни. Аня сама ежедневно вливалась в человеческую реку, настолько смешиваясь с толпой, что ощущала себя частью единого огромного организма. Эдакой многоликой и многотелой тварью из древних мифов.  Ей нравилось это чувствовать.

Вот только сегодня не получалось совершенно.

Сердце билось, билось лихорадочно и суматошно. Шарфик колол худую шею, а руки отчаянно мёрзли на ветру. Ничего не было нужно, ничего не хотелось, только быть щепкой, которую тянет течение – неведомо куда и зачем.

Вдруг какой-то лихой мотоциклист пронёсся по бордюру, пересёк тротуар и, чудом никого не сбив, рухнул у стены. Аня лишь чуть переместилась ближе к другому краю тротуара и продолжала свой путь. Любопытства смотреть на происшествие у неё, как обычно не хватило. Она плыла в огромном море, сером и холодном, и вокруг не было ни одного человека, только такие же, как она, осколки прошедшего уже давно шторма. Хотелось даже остановиться и крикнуть: «Эй, люди, где вы?».

Она не остановилась, конечно же. Вот только на мгновение ей показалось, что кто-то смотрит ей в спину. Аня оглянулась через плечо и неожиданно встретила живой и жгучий взгляд. В этом море она была не одна.

Горло сжало стальными тисками. Аня вспомнила, что не выпила сегодня свои таблетки, а потому – любое, даже малейшее волнение могло быть очень некстати. Грозило избыточной реакцией.

Парень в кожанке, светловолосый и абсолютно незнакомый стоял у стены. Рядом лежал мотоцикл. Взгляд у незнакомца был настойчивый, пугающий. Словно что-то ищущий. Даже кровь застывала в жилах.

Аня честно попыталась приказать себе успокоиться. Не помогло. Страх овладевал ей слишком быстро. Будто что-то рушилось и некуда было укрыться. Мучительно страшно.

Незнакомец молчал. У него было очень бледное лицо и глаза человека, способного крушить горы. Такие взгляды пронзают острее ножа.

Аня споткнулась и замерла в неловкой и неуклюжей позе.

Незнакомец неожиданно усмехнулся. Очень знакомо. Чудовищно было видеть эту улыбку на грозном и мрачном лице.

Аня пошатнулась и. сжав пальцами виски, заставила себя поспешить прочь. Ноги пошли, будто чужие, а сил отвернуться от незнакомца и вовсе не нашлось. Поэтому вместо обычной пешей прогулки Аня села в трамвай.

Это мало помогло. Лоб пылал. Казалось, стоит лишь немного напрячься, и всё может измениться. Всё-всё. А не хотелось. Аня выкручивала себе пальцы и шептала, как заклятие: «Я тебя не знаю, я тебя не знаю, я тебя никогда не знала…». От этих слов становилось немного лучше и, когда пришлось снова выйти на улицу, Аня была уже куда более спокойной.

Моросил мерзкий осенний дождь. Аня немного вымокла, немного продрогла, но зато все глупые мысли и чувства рассеялись словно дым. Всё снова стало казаться обычным. Привычным. Таким, как всегда.

Аня поднялась по лестнице и открыла дверь. Навстречу выскочила серая полосатая кошка.

- Лекса, - специально растягивая свистящую «ссс», поздоровалась Аня, наглаживая бархатную спинку. – Ты мне рада?

Кошка отвечала требовательным мяуканьем. Ей хотелось внимания, а ещё больше – чтобы кто-то наполнил вкусной едой мисочку. Ведь люди приходят домой именно для этого, разве вы не знали?

Аня отнесла на кухню пакеты, выложила продукты. Покормила кошку. Было тихо, если не считать Лексы и монотонного городского гула за окнами. Тихая, размеренная – замечательная жизнь.

Аня плюхнулась на диван и прикрыла глаза. Мурчащая кошка забралась на руки, тёрлась о подбородок и цеплялась за Анин свитер острыми коготками.

Напротив на книжной полке стоял портрет Пашеньки. Чёрные глаза и светлые вьющиеся волосы. Озорная улыбка. На фотографии ему было три года. Сейчас уже исполнилось десять. Рядом другой снимок. Аня с Олегом. Свадьба. У Олега ещё не было бороды, Аня носила короткую, мальчишечью стрижку. Чуть дальше стояла другая, не менее знаковая фотография. Та, с выпускного. Все юные, красивые и нарядные. Как она их любила… Только Ани там не было. Так получилось.

Пришёл Олег. Аня вскочила и, стуча по паркету шлёпанцами, бросилась в прихожую.

- Привет, - сказала она, обнимая мужа. – Я соскучилась.

Из-под руки отца вывернулся Пашенька. Принялся чуть ли не скороговоркой рассказывать свои важные новости. Аня пригладила рукой непослушные светлые завитки на высоком – как у Олега – лбу сына. Остричь его рука не поднималась, пусть родственники и опасались, что мальчишки-сверстники будут смеяться.

Тихий вечер шёл своим чередом. Приготовить ужин. Собраться за столом в кухне. Поесть, приправляя немудрёную снедь весёлыми рассказами и просто милой болтовнёй. Собрать и помыть посуду. Помочь Пашеньке с уроками.

И всё-таки что-то было не так. Тоска накатывала с утроенной, нет, с удесятерённой силой. Неизвестно почему. Ане казалось, что она осталась одна-одинёшенька в целом мире, и какая-то неминуемая, неумолимая беда надвигается со скоростью света.