"Бегемот"

Бегемот

В бильярдном клубе "Бегемот" сегодня был аншлаг. Здесь не ждали Ральфа Суке и, думаю, не ожидали бы финтов Эллисон Фишер. Никто из завсегдатаев не собирался угощать бесплатным и тем более никто не собирался платить за бесплатное. Сегодня ждали меня.

Я не был завсегдатаем клуба и лишь слегка был знаком с его владельцем - плотного телосложения армянином с тривиальной армянской фамилией Кот, что давало ему право быть своим как для русских, так и армян; быть пушистым и наглым одновременно; говорить на английском и писать на иврите. Он в предыдущей своей жизни короткое время был сантехником в одном из ЖЭКов Мещанского района города Москвы, где как известно просыпается первая любовь мастеров ключа и вантуса к бильярду и кию. У него что-то там не заладилось с романтикой водопроводных труб, а так иногда бывает, в результате чего он решил прозябать в предпринимательстве и на свои гроши строить кафе. Для души же и от тоски по той жизни, полной приключений, построил клуб "Бегемот", на радость себе и людям. А потому меня - такого же несложившегося кудесника канализации, но человека, понимающего вкус хорошего крученного абриколя с оттяжкой, он принял в свои объятия как напарника из жилконторы, несмотря на расстояние в полторы тысячи километров и столько же лет между нами. Я любил Пирамиду. Нет, у нас в "Бегемоте" безусловно были столы для снукера и любители погонять шары в эти воронки от авиабомб, но я предпочитал игру, в которой шар заходит в лузу просто в притир со скрипом. От такой игры ощущалась принадлежность к касте "Белке в глаз", в отличие от снукеристов, где "Слону и даже не в хобот…"

Рафик, а именно так звали хозяина заведения, был весьма солидным и консервативным человеком, а потому в клубе не приживались любители постсовкового романтизма ввиду изысканной как обстановки, так и музыки. Не всякий мог перенести отсутствие малинового с золотым в интерьере и хриплые голоса Тома Уэйтса и Скримин Джей Хоккинса как приятный фон в элегантной игре английских джентльменов. Для буянов здесь было скучно, а завидный авторитет хозяина мог с лёгкостью вывести из зала с десяток громкоговорителей методом "внавал", как умеют делать флотские люди за рулём японского бульдозера. Конечно, пили и мы. Пили изредка и мы много, потому что и игра бывает разной и настроение скверным, но обходилось без эксцессов и дуэлей на киях. Плюс, бармен Саша всегда контролировал дозы и при особо замыленном глазе уставшего путника мог из любого дринка сделать половину с выгодой и для себя, и для исстрадавшейся печени подопечного (здесь удачное созвучие).

Так вот. Сегодня все ждали меня, а вернее не столько меня, сколько её - великолепную в своей непосредственности и грации, мою хорошую знакомую. Вчера, в пятницу, мы заскочили под романтическое настроение в наш клуб погонять шары по зелёному сукну без всяких там условностей и строгих правил игры, без мыслей о стороннем и лишних дринков, но в результате на соседних столах завсегдатаи и практически мэтры клуба порвали два сукна и одно ухо зазевавшегося ротозея, что не особо ударило по карману Рафика, так как мужскую неуравновешенность в присутствии такой леди все игроки тушили хорошим виски вперемешку с пивом с виски. Всем было хорошо, нас провожали рукоплесканиями и пожеланиями наискорейшего возвращения.

Мы возвратились сегодня: я в джинсах и рубашке в шотландскую клетку и она в белых кедах, от которых начинали тянуться вверх ноги. Никому не было понятно, где эти ноги заканчиваются, хоть они и переходили сначала в длинные шортики, потом в дерзкую футболку с короткой джинсовкой, дальше в шею и роскошные развивающиеся чёрные волосы. После уже фонари над столами, светильники и потолок, но это уже было слишком размыто в сознании созерцавших.

Я сначала не заметил перемен, но уже через десяток шагов по полу клуба мне начало слепить глаза вычурностью окружающего меня мира: блестели окна, сияли лампы, выжигали глаза туфли мэтров и зубы бармена, а с балкона второго этажа нам посылал зайчиков морской бинокль Рафика, который он приобрёл совершенно случайно в магазине Leupold перед туром в Черногорию с абсолютно необязательным посещением тамошних нудистских пляжей на просторах Адриатики.

Кстати, об Адриатике. Ещё при Великом Совке, уже ржавом, но вполне функциональном мы вышли на полгода из-за железо-бетонного занавеса на мир посмотреть, да себя показать, погоняться за американскими авианосцами и поесть заморских фруктов. После долгих скитаний в "Средиземье" мы зашли с визитом в славный город Сплит. Ещё не знали ни Югославия ни СССР, что их дни сочтены, а потому первое что встретило нас - огромные буквы на склоне Мосорских гор BROZ TITO. Это было круче, чем HOLLYWOOD уже потому что его мы не видели, а югославский вариант был великолепен. Мы стали лагом к причалу, бросили трап и распростёрли руки в ожидании гостей. Приходил разный люд - и стар и мал, но особо интересно было с девушками. Они превосходно разговаривали на русском ввиду того, что раздельное югославское образование в обязательном порядке давало знания и по русскому языку, то есть нам с ними было не только приятно, но и комфортно - мы не ощущали себя нихтферштейнами.

-Закурить есть? - спрашивает девушка.

-А как не быть! - и матрос достаёт пачку Беломора, - на, кури!

Девочка начала крутить патрон в поисках фильтра.

-А куда?

-Ох, деревня! - снисходительно и свысока произнёс наш торпедист, покрутил, а затем согнул папироску как для "Ну, погоди!" и воткнул её в отверстие онемевшего женского рта, зажёг спичку, поднёс к папиросе: "Тяни!" Та затянулась, позеленела и из глаз потекли слёзы:

-Наркотик?! О, нет-нет! - она начала хватать ротиком свежий воздух Адриатики и выстрелила ядовитый патрон в воду.

По юту прокатилось раскатистое "Ха-ха-ха!", говорящее о том, что и мы не пальцем деланы и всегда готовы удивить буржуинов. Хотя, безусловно, удивлялись сами, бегая по магазинам в жёсткой цепной связке по пять человек и хватая всё, что видели. Офицерские и мичманские жёны, любившие мужей два дня после боевых походов, в случае с Югославией любили их неделю, а потом всё ставало на свои места: он на вахты и боевые, она в боновый магазин и к другу. Наверно так было не со всеми, но те из командиров, которые делились с нами своим личным, описывали свою семейную жизнь именно так.