"Откровения о..." книга 2. Милаха

Глава 1

— Если что, универсам через дорогу за углом. Но только туда и обратно, ясно? — Денис буднично подсунул под телефон деньги. — Никому не звони. Если будут звонить тебе — берёшь трубку и молчишь. Свои люди начнут разговор со слов «Извините за беспокойство», это понятно? В любом другом случае обрывай звонок и всё. Твои ключи, — звякнул двумя ключиками на колечке и положил их на телефонную полку. — Мои ключи, — тряхнул другой парой и сунул её в карман. — Больше ни у кого. Когда уходишь, закрываешь на оба замка, когда приходишь — оба замка плюс засов, понятно? И так, на будущее, никаких гостей и никому ни адреса, ни номера телефона. Ну, чего ты напряглась? Я сейчас дела кое-какие разгребу и подъеду. — В который раз за последние десять минут, с того момента, как мы вошли в квартиру, зажал меня в углу, сжирая, выпивая до дна жадным поцелуем. — Мила-а-аха… Ну вот что ты со мной творишь, а?

И вот теперь я ходила по квартире, как по музею…

Двушка на четвёртом этаже девятиэтажной новостройки в самом центре города. Шикарный, до безумия необычный ремонт. Начать хотя бы с того, что стены однотонные! Например, в спальной — молочно-сиреневые. А ещё многоярусные шторы с кистями из стеклянных бусин. Потолок — вообще что-то невообразимое! Нарушая все мои представления о потолках, он вдруг расслаивался на два уровня, нижний из которых изгибался волной, похожей на крышку рояля, и плавно переходил на стену в изголовье огромной двуспальной кровати, образуя что-то вроде ниши или полочек, на которых стояли всякие безделушки: статуэтки, вазочки, свечи. Напротив, в изножье, огромная картина с морским пейзажем, сбоку от кровати зеркало во всю стену. Каково же было моё удивление, когда оказалось, что это зеркало — огромный шкаф встроенный прямо в стену! Вместо люстры странные, похожие на мутные рыбьи глаза светильники, рассыпанные по потолку, словно звёзды по небу.

В ванной комнате — просто шок! — не оказалось ванны... Вместо неё в углу стояла непонятная будка из матового стекла. Заглянула внутрь — оказалось, это душ такой! Типа как у Барбашиных в общаге, только в сотни раз круче. Стиральная машина, как их там, автомат — кнопка на кнопке, лучше её вообще не трогать, а то мало ли… Зеркало над раковиной с лампочками по краям!

Кухня — как в выставочном павильоне, страшно прикасаться: белая, с золочёными вензелями на уголках дверок и золотыми же ручками на шкафчиках. Плита на четыре конфорки, над ней какая-то бандура с толстой трубой уходящей в стену. Холодильник — не хуже, чем в берлоге Медведя, такой же огромный, только ещё и перламутровый. Но почему-то пустой. А самое интересное, что кухня была как бы объединена с залом!

В зале — угловой кожаный диван бронзового цвета, перед ним низенький столик со стеклянной столешницей, точно такой, как в холле на базе Дениса. На полу ковровое покрытие с витиеватым орнаментом деликатного коричнево-серого оттенка. Напротив дивана большущая тумбочка, а на ней большущий же телевизор. Потолок такой же двухуровневый, как в спальной, только волна другой формы. Охренеть. Вот это я понимаю, интерьерчик!

Зазвонил телефон. Я, согласно директиве, подняла трубку, молча прижала её к уху.

— Это я. Ты как, освоилась? — спросил Денис.

Я замешкалась на мгновенье… и положила трубку. В моей инструкции не было пункта исключений! Он тут же перезвонил.

— Я дико извиняюсь за беспокойство, конечно, но я вообще-то из автомата! — смеялся, понимая нелепость ситуации. — У меня мелочи столько нет, чтобы…

Я положила трубку. Это вам, Денис Игоревич, зеркальные меры. Или вспоминайте правильный пароль или возвращайтесь, говорите лично!

А потом целых десять минут стояла возле телефона и даже успела испугаться, что перегнула… Но он всё-таки позвонил снова.

— Извините за беспокойство, — в голосе сквозил сарказм, — а Людмилу Николаевну я могу услышать?

— Да, я слушаю.

— Я тебя сегодня выпорю, поняла? Все ларьки оббежал в поисках размена!

— А просто монетку у кого-нибудь стрельнуть не пробовал?

— А что, можно было? — Усмехнулся. — Так, ладно, хорош трепаться! Тебя возле комиссионки Боярская ждёт. Собирайся быстренько и дуй к ней.

— В смысле… зачем?

— По магазинам прошвырнётесь. У тебя же, если заметила, ни мыльно-рыльного, ни продуктов. Разрешаю шмоток прикупить, тапочки, там, домашние, что ещё... Не знаю. Тебе виднее, что надо.

— А почему Боярская?

— А почему нет?

Я промолчала, и Денис продолжил:

— Мне надо чтобы вы с ней подружились. Или хотя бы сблизились до уровня, там, шампусика попить, посплетничать… Ну девчачьи ваши дела, понимаешь?

— А если по-русски, то я должна буду стучать на неё, правильно?

— Милах, давай, я тебе потом всё объясню? А сейчас просто делай, что говорю — прошвырнись с ней по магазинам. Ну? Это же не сложно?

— А деньги? Снова она будет водить меня за ручку, как бедную родственницу? Не очень-то, знаешь ли…

— Так, я что-то не понял, тебе что, для того, чтобы купить шампунь, мыло и какую-нибудь шмотку, мало того, что я оставил?

— Не знаю… — я ведь действительно не смотрела сколько там. Вытащила плотненькую хрусткую стопочку пятидесятитысячных и охренела… Нервно вздохнула. — Ну… пожалуй, хватит…

— Тогда давай, время поджимает.

— Стой! А где эта комиссионка?

— Ну, Милах, ну-у-у… — в голосе его сквознуло раздражение. — Включи мозги, а? Язык до Киева доведёт! Всё, давай, я просто горю уже, времени — в обрез!

— Подожди! А когда ты приедешь?

— Позже. Всё, давай! Привет тебе от Медведя. — И отключился.

Но буквально через пару минут телефон затрезвонил снова.

— И это, про больничку и тем более, про то, что участвовала в заварушке помалкивай, угу? И, само собой, до дома она тебя не подвозит. Ну давай, Милаха, скучаю — просто атас! Как освобожусь, сразу к тебе.

Я положила трубку, растерянно глянула на деньги в руке: навскидку — миллиона полтора, точно. Даже страшно как-то. А ещё — кто бы мог подумать, что предложение прошвырнуться по магазинам, да ещё и с полным карманом бабла, может вызвать у меня такое отторжение?