Рабыня для оборотней, или Байкерши не сдаются

Пролог

— Ах ты бешеная кобыла! Ты как с хозяином разговариваешь? Думаешь, если я тебя везу продавать, то пожалею? Ты вещь! Рабыня!

На меня сейчас орал какой-то жирный мудак и еще и умудрился швырнуть на землю. Да так сильно, что я проехалась по каменистой дороге и, ударилась головой.

Поднимаясь с земли, почувствовала, что по виску течет что-то теплое. Дотронувшись, поднесла влажные пальцы к глазам.

Кровь!

Кажется, я не хило приложилась об что-то. В подтверждение голова гудела, словно там обосновался растревоженный улей злобных ос. А в виски колотили барабанщики, раздражая меня все сильней и сильней, так что глаза начала застилать багровая пелена. Плохой, очень плохой знак! В таком состоянии, я себя не контролирую. Словно проваливаюсь в какой-то огненный омут и не помню, что творила.

— Ты козлина… — начала я подниматься с земли, прихватила валяющуюся на земле палку, размахнулась, сделав выпад, навернула придурку по голове. Чтобы сразу дезориентировать. Вывести из строя попыталась другим способом: опустив дубину вниз, со всей дури вмазала ему по яйцам. — На кого руку поднял?

Жирдяй заверещал от посыпавшихся на него ударов, словно его тут кастрировали.

На его визг сбежали какие-то амбалы. Прежде чем они смогли меня скрутить, лишить оружия и куда-то потащить, я все же успела огреть парочку дубинкой.

— Отпустите придурки! — Отчаянно вертелась, пытаясь вырваться из болезненной хватки амбалов.

Мне мгновенно связали руки и притянули к ветке дерева, подвешивая так, что я едва могла стоять на цыпочках.

Гребаные ублюдки! Ярость набирала обороты, плескалась через край, кружа меня в огненном водовороте. Она бурлила в крови, сжигая все на своем пути, воспламеняя каждую клеточку.

Страха перед этими ублюдками я не чувствовала. Лишь чистую незамутненную ярость и злость. Даже боль от высоко поднятых рук отошла на второй план. Эти твари почти вывернули мне их, подвесив на дереве.

Я пыталась устоять на цыпочках, чтобы ослабить давление на руки. Сжала руками веревку. Мотнула головой, пытаясь откинуть с лица кипенно-белые до задницы волосы. Они лишь мешали, закрывали обзор и не позволяли рассмотреть, что же задумали эти твари.

— Кнут… — раздался рядом голос жирдяя, которого я все еще не видела из-за пелены волос. — Ты еще не понимаешь, видимо, куда попала, шлюшка! Я объясню! Я тебя украл для продажи в какой-нибудь гарем! Но ты девка с гонором, таких там не любят. Так что прекрасно подойдешь и в низшие рабыни — на кухню! После того, как я тебя изуродую, кшхара бешеная!

В следующее мгновение плеть засвистела и опустилась разрядом на мое тело. Боль огнем прошлась по спине и ягодицам. Кнут снова и снова свистел, опускаясь на спину, заставляя меня кричать и извиваться от боли. Я крутилась на веревке, дергала руками, пытаясь хоть как-то освободиться.

И ни хрена не понимая. Что черт возьми происходит? Где я и кто эти странно одетые люди, истязающие меня?

И главное за что?

Какая на хрен «рабыня»?

Рабство на Земле отменили уже давно, это противозаконно.

— Господин… — Толстяк, натужно хрипя, остановился, удары прекратились.

Спина, задница, бедра, ноги, даже голова — все горело огнем. Казалось, я сама превратилась в один сплошной сгусток боли и пламени.

Кровь, капающая с виска и головы, заливала глаза, добавив в белые волосы в красные пряди. Взгляд застила красно-белая пелена, и сколько бы я ни пыталась осмотреться, ничего не видела. Лишь мерцающий электроразрядами белый кокон, окружающий меня со всех сторон. Эта откуда-то взявшаяся энергия была не только снаружи. Она бурлила вокруг меня, во мне, пронзая каждую клеточку. Затмевая сознание.

— Да! Хватит с нее, отдаю ее вам, главное, чтобы осталась жива! — пропищал мерзкий уродец. — Хоть динар с нее взять!

Меня отвязали, и я обессиленно рухнула на землю, беспрестанно всхлипывая и смотря сквозь слезы на мучителей.

— Ну что, поиграем? — один из тварей, схватив за волосы, резко дернул назад мою голову, заставляя посмотреть на него. Вот только я ничего не могла разглядеть. — Девственниц не люблю, поэтому достаточно мне отсосать! Хорошо сделаешь — даже бить не буду и дам мазь смазать спину, чтоб быстрее зажило! — расщедрился он.

Если они хотели меня напугать, то просчитались. Страха не осталось. Совсем. Боль смешалась с безумной яростью. Перед глазами стояла странная кровавая пелена. Руки в области запястья обожгло, словно кто-то сдирал с них кожу заживо. Создавалось впечатление, что по моим венам тек жидкий огонь. А запястья стиснули чем-то раскаленным настолько сильно, что я даже пальцы в кулаки сжать не смогла.

— Да щас прям… — скрипнула я зубами и плюнула прямо в рожу этого говнюка.

— Кшхара! Выродок белых демонов… — он с размаху влепил мне пощечину. — Готова сдохнуть? А тебе никто не даст! — рассмеялся он и отшвырнул меня. — Наш некромант воскресит любого!

— Так ты еще и некрофил! — хрипло расхохоталась я. — Любишь трупы? Извращенец!

— Ведьма! Парни, она ваша! Развлекайтесь!

Ко мне подошли двое мужчин, и, подхватив за руки, проволокли по земле. Затем швырнули на бревно. Быстро развернули, поставив раком, один придавил голову рукой, второй срывал с меня одежду.

Похабные крики, шелест одежды, мерзкая вонь и жесткое бревно подо мной — все смешалось жуткой каруселью в моем сознании.

— Тощая… — пренебрежительно заметил кто-то. — Да еще и девственница, сейчас кровищи будет…

— Водой смоем, зато сколько удовольствия получим!

И я провалилась в жуткую бело-кроваво-красную тьму.

“— Я не всесильна, дитя. Все, что я смогла, — это дать тебе эти крохи силы. Распорядись ими разумно, они не бесконечны!”

Все, что я услышала через звон крови в ушах, который убрал все остальные звуки.