Расплата за грехи

Глава 29-31

Глава 29

            Багамские острова имеют (о чем свидетельствуют многочисленные археологические находки) давнюю историю. Еще до прихода европейцев здесь обитали индейские племена, от богатой культуры которых остались лишь черепки и такие слова, как «табак» и «каноэ». С 1492 года, когда Христофор Колумб впервые ступил на эти земли после многодневного изнурительно плавания, началась новая эра в истории островов. Но, к сожалению, для местных жителей в ней не оказалось места. Через двадцать пять лет индейцы полностью были уничтожены или перевезены испанцами на плантации, которые начали разрабатываться с появлением первых европейцев. Испанские галеоны наводнили весь Новый Свет. Они бороздили водные просторы в поисках новых источников богатств, в которых так нуждалась испанская корона. Груженые сокровищами, украденными или отвоеванными у местных жителей, корабли часто шли сквозь богатые рифами воды Багамских островов. Но не каждый галеон достигал родной земли. Легенды о многочисленных судах, затонувших в этих местах, мифы о золотых слитках, сундуках, покоившихся на мелководье, которые после бури ударной волной выбрасываются на берег, стали привлекать на Багамские острова пиратов, которые вскоре основали там Каперскую республику. Удобные бухты для ремонта, узкие каналы, множество мелководных участков − все это способствовало развитию пиратства в этой части земного шара. Более того, и Британская корона, получавшая львиную долю от разбоя пиратов в этом регионе, в начале XVII века способствовала расцвету пиратства, поощряя их, что, в свою очередь, благоприятствовало развитию и укреплению их главной базы − Чарль-Таунса. Этот город не был так известен, как Порт-Ройал или Тортуга, но в истории пиратства сыграл немаловажную роль.

            Но шли годы, и политика Англии менялась. Теперь страна уже не нуждалась в каперах, и обитатели Багамских островов, большинство которых составляли пираты, были объявлены вне закона, и на них началась настоящая охота. Вот к этим островам, окутанным слухами и легендами о несметных сокровищах, зарытых пиратами, и стягивалась эскадра под командованием лорда Кондрингтона, с нетерпением поджидавшего своего врага. Курсируя между островами, он с видом хищника, выслеживающего свою жертву, практически все время проводил на палубе, всматриваясь в горизонт в надежде обнаружить фрегат и наконец-то насладиться триумфом победы.

– Милорд! Вельботы справа по борту! – крикнул впередсмотрящий.

– Где? – резко повернувшись, спросил вице-адмирал, устремив свою подзорную трубу в ту сторону, куда указывал матрос.

– Два румба справа по курсу, сэр, – уточнил впередсмотрящий.

– На фоке... шкоты[1] ослабь! – быстро скомандовал лорд Кондрингтон. – Приготовиться к повороту бакштаг[2]!

            Подойдя ближе к вельботам, на которых они увидели людей, одетых в форму английских моряков, а скорее, в то, что от нее осталось, вице-адмирал приказал:

– Мистер Томсон, прикажите убрать паруса и лечь в дрейф!

– Есть, сэр... Убрать паруса! Лечь в дрейф! Товсь принять на борт!

            Когда истощенные и изможденные долгим пребыванием в море без воды и пищи матросы были подняты на корабль, лорд Кондрингтон в одном из них узнал офицера, который две недели назад отплыл на поиски Морин Батлер на военном фрегате «Громовержец».

– Капитан Герат? – удивленно вскричал лорд Кондрингтон. – Что все это значит? Где ваш корабль, черт возьми?

– Они... – еле шевеля потрескавшимися губами, прошептал капитан.

– Кто «они»? – раздраженно переспросил вице-адмирал.

– Фрегат «Эвмена», милорд... они уничтожили нас, сэр, – через силу выдавил из себя капитан Герат и потерял сознание.

– Врача сюда, быстро! – рявкнул лорд Кондрингтон и, посылая проклятия дублинской ведьме, заперся в своей каюте, чтобы собраться с мыслями и разработать новый план.

            Но, увы, ничего интересного не приходило ему в голову. Он никак не мог сосредоточиться. Ярость бушевала в нем так сильно, что не давала разуму приняться за дело. Лорд Кондрингтон метался по каюте, как раненый зверь по клетке, понимающий, что выбраться на свободу будет нелегко. Даже через дверь подчиненные могли слышать гневный голос вице-адмирала:

– Проклятая девчонка! Да попадись ты мне в руки, я раздавлю тебя, как блоху, как вонючую крысу!.. Никто!.. Никому не позволено так поступать со мной!.. Дублинская дрянь!.. Мерзавка!.. Я посажу тебя в клетку и буду возить по городам, как обезьяну!.. Будь ты проклята, ведьма!

            Если бы Морин видела вице-адмирала в этот момент, то порадовалась бы своей первой – эмоциональной − победе над этим человеком, ибо когда человек перестает контролировать свои эмоции и начинает терять самообладание, он делает первые шаги к поражению.

            Но девушка и ее команда в этот момент находились еще очень далеко от места готовящихся событий, борясь с новыми испытаниями, выпавшими на их долю.