Расскаяние

Расскаяние

Шариковая ручка в маленьких детских пальцах аккуратно выводила буквы, которые складывались в простые предложения на тетради в линейку. Роме нравилось делать домашнюю работу. Ему вообще нравилось учиться. Хоть он и ходил всего в первый класс, уже делал большие успехи по сравнению с другими детьми. Домашние задания им начали задавать совсем недавно, и для него это был еще один повод показать свою усердность. Оторвав взгляд от тетради, он посмотрел в пожелтевший от старости учебник и продолжил писать дальше. Чистописание ему давалось хуже, чем другие предметы. Непослушные буквы так и норовили подпрыгнуть от строчки или наклонится в другую сторону, и поэтому он старался, как только мог, и выводил гласные и согласные медленно и внимательно. Рома время от времени начинал качать ногами и слегка закусывать губу от усердия.

Рома сидел за большим обеденным столом с облезшей по краям краской, так как специального стола для уроков у них не было. В детской комнате и так стояло три кровати и огромный шкаф, в который можно было спрятать, наверное, целую роту, а в зале за другим столом занимался Лёнька, его старший брат. Он ходил в шестой класс и вечно заваливал весь стол грудой учебников и тетрадей, не оставляя места для младшего брата.

На кухню ворвался Валера с пластмассовым солдатом в руках и начал скакать от стола к столу, изображая акробатические кульбиты своей игрушкой. Рома рассержено посмотрел на младшего брата, но промолчал и продолжил писать дальше. Он, вообще, немного недолюбливал Валеру: между ними была разница всего два года, в его возрасте Рома уже читал книги, при чем не какие-нибудь детские сказки, а "Трех Мушкетеров" и "Жизнь и удивительные приключения Робинзона Крузо", вместо того чтобы бегать по дому и отвлекать старшего брата от учебы. К тому же Валера - самый младший ребенок в семье и, как чаще всего бывает, самый избалованный. Любая его прихоть, любой каприз, все ради самого младшенького. Рома вообще не был капризным и редко что просил у родителей, и его очень сильно обижало такое неравное отношение, но он предпочитал об этом молчать.

Из коридора послышались шаги, и в дверном проеме появился невысокая молодая женщина в домашнем халате.

- Рома, ты скоро заканчиваешь? - Спросила она, включая кран и начиная мыть руки. - Обедать уже пора. Лёня уже закончил, да и папа вечером приедет уставший, мне надо успеть приготовить ужин.

Рома молчаливо кивнул и посмотрел в учебник, оценивая сколько времени у него уйдет на оставшуюся пару строчек.

- Минут пять, мам.

- Хорошо, я тогда уже поставлю суп греться, а ты, как закончишь, сходи во двор и скажи Лёне, что скоро будем обедать. – Мама, вытерев руки полотенцем, прошла к холодильнику.

Рома еще раз кивнул и продолжил аккуратно выводить буквы. Закончив, он собрал тетради и учебники, и сложил их в рюкзак. Выйдя во двор, Рома осмотрелся по сторонам, но старшего брата ни где не было видно. Он не стал кричать, а решил поискать брата, все равно мама накроет на стол не раньше, чем через пятнадцать минут.

Они жили в небольшом доме, который стоял почти на границе леса в военном санатории, где служил их отец. Перед домом раскинулся заасфальтированный дворик метров десяти в диаметре, старый, потрескавшийся, с выбивающейся то тут, то там травой. Прямо возле въезда во двор стоял их старенький отечественный микроавтобус УАЗ. За асфальтом начиналась густые заросли травы и развесистых кустов, из которых коричневыми исполинами поднимались сосны, сплетавшие далеко вверху свои ветви и укрывая дворик естественной тенью. По зарослям Рома боялся ходить. Он много раз видел змей, выползших из буйной зелени погреться на солнышке. Его детское воображение рисовало сотни переплетающихся гладких чешуйчатых тел, скрытых под густой листвой, которые так и норовят укусить глупца, сунувшегося в их владения.

Обойдя дом по широкой вытоптанной тропинке, Рома подошел к месту где, как он думал, должен быть Лёнька. Прямо за домом, на стволах трех стоящих рядом сосен, невысоко над землей братья сколотили своеобразный штаб из досок, в который можно было попасть только через люк, находящийся в центре крыши. Здесь они проводили большую часть своего времени, придумывая различные игры или попросту читая. Взяв сухую ветку, лежащую под ногами, Рома постучал в стенку штаба.

- Лёнь! Мама кушать всех зовет.

Из люка показалась темноволосая голова старшего брата, поправляющего очки.

- Уже иду. Блин, одному даже посидеть спокойно не дают.

Что-то бурча себе под нос, Леня вылез из люка, закрыл его на навесной замок и ловко спустился по стволу сосны. Рома дождался брата, и они отправились домой. После обеда, он, как обычно, уселся на свой любимый стул, стоящий возле окна на веранде, и погрузился в книгу с головой, не обращая внимания на бесившегося рядом Валеру. Книги давали ему то убежище, которого ему порой так не хватало в жизни, он упивался каждым моментом приключений, представляя себя на месте героя. И каждый раз было так тяжело возвращаться в обыденную реальность, где кроме школы и дома он почти ничего не видел.

К вечеру, когда на улице уже начинало темнеть, приехал из города папа с большими пакетами покупок. Все братья выбежали его встречать и с любопытством заглядывали в пакеты, что же интересного он привез из города. В коридоре пахло целлофаном и свежим воздухом вперемешку со странным запахом дороги, которым постоянно пахла куртка отца после долгих поездок. Этот запах уже давно ассоциировался у Ромы с чем-то новым и интересным, ведь пакеты, которые привез отец, могут скрывать в своих недрах что-то и для него.

- Так! Ну-ка не лазьте, сейчас все разберу, тогда увидите, - мама отогнала любопытных братьев от покупок и отнесла их на кухню.

Отец, заговорчески подмигивая, подозвал всех к себе и достал из внутреннего кармана три шоколадных батончика. Братья с радостью похватали угощения и, поблагодарив, бегом отправились в свою комнату. Лёня с Валерой тут же развернули обертки и, с удовольствием, начали уплетать батончики, а Рома спрятал свой под подушкой. Он, конечно, очень любил сладкое, просто ему нравилось дожидаться момента, когда шоколадку нестерпимо захочется съесть. Да и мысль, что у тебя лежит в заначке батончик, всегда грела душу. Другие братья покончили со своими шоколадками, и Лёня, собрав обертки, пошел на кухню выкидывать их.