Рассказ блокадницы.

Рассказ блокадницы.

- Выдачу хлеба по пайку со второго сентября сокращают, - сказала Марина Сергеевна, собираясь утром на работу.

- И сколько теперь будет? – поинтересовалась тетя Люся.

- Завтра - рабочим и инженерно-техническим работникам - будут выдавать по 600 граммов, служащим - по 400 граммов, детям и иждивенцам - по 300 граммов.

-Значит, ты вместо 800 граммов будешь получать 600, я – 400, а Сашка вообще только 300. Мы так долго не протянем.

- Ничего, скоро прибудут из Москвы, десять кавалерийских дивизий и прогонят немцев. Зинка сказала, что они уже на вокзале разгружаются, - вмешалась Сашка

- Трепло, твоя Зинка, - вздохнула мама.

- Зато у нее папу возят на работу на специальном автомобиле.

Когда все взрослые ушли, раздался стук в дверь. Это была Зина.

- Пойдем в магазин – карточки отоваривать.

-  Какие карточки? У тебя же папа на всех паек у себя получает.

- Это карточки моей тетки, она беженка из Пскова. Города не знает, поэтому попросила меня сходить. А мне одной страшно идти.

- Ладно, пойдем.

 Сашка взяла свои карточки и спрятала их за пазуху, поглубже. Ходили слухи, что шпана выхватывает карточки из рук людей, а особенно детей, стоящих в очереди.

 Санька поискала в столе и нашла здоровый железный болт, который не так давно нашла на трамвайных путях. Она  положила железяку в карман платья. Если жулик попытается вырвать хлебные карточки, она залепит ему этим болтом прямо в лоб.  Они вышли на улицу – метроном в репродукторе мерно тикал, значит, авиа налета пока не предвиделось. День был пасмурный, прохожих не много и все какие-то хмурые, безликие. Вот разве что один из них в военной форме привлек внимание девочки. Он показался ей чем-то знакомым. Она приостановилась, чтобы получше его разглядеть. Военный тоже взглянул на Сашку и от чего-то, тут же отвел глаза. Смутная догадка пронеслась у девочки в голове, но тут раздался крик.

- А, ай, мама…, - кричала Зинка.

- Что такое? – воскликнула Сашка, воинственно размахивая выхваченным из кармана болтом.

- Вот это, это. Гадость, - визжала Зинка, указывая на свою ногу.

Сначала Сашке показалось, что носок белой Зинкиной туфельки, которыми она жутко гордилась, уселся котенок. Но приглядевшись, Санька поняла, что это вовсе не котенок, а серая противная крыса. Девочка стала прицеливаться, чтобы поточнее метнуть болт в нахальную тварь, не задев подругу. Но тут уже у ее ног проскочила серая тень, за ней еще одна. Девочки огляделись вокруг них сплошным потоком бежали крысы. Бежали от Бадаевских складов по направлению к порту.

 - Ой, не к добру это, не к добру, - лепетала и крестилась старуха, вышедшая из соседнего двора.

Сашка схватила ошеломленную зрелищем подругу и потащила ее обратно домой.

Старуха оказалась права, через несколько дней Бадаевские продовольственные склады были разбомблены и сожжены немецкими самолетами. Было уничтожено 3 тысячи тонн муки и 700 тонн сахара. Черный дым, фиолетовые, розовые, сполохи пламени вдалеке – фантастическое зрелище, продолжавшееся несколько дней. Сашка вышла посмотреть на это с балкона соседней комнаты. Жильцы ее еще в августе уехали в эвакуацию, даже не закрыв дверь.  Девочка долго вглядывалась в далекие переливы пламени, вдыхая карамельный запах жженого сахара и не заметила, как на балкон вышел сосед – Петр Петрович. Он тоже не отрываясь смотрел на пожар. Сашка заметила слезы на его глазах. Сосед смутился и указывая на зарево тихо сказал:

- То не продукты горят, это наши души пламя уносит ввысь.

Тогда Сашка его не поняла.

Ленинград был в полной блокаде. Участились налеты и артобстрелы.  С каждым днем становилось все холоднее. Кондрашовы переселились в одну комнату, в которой установили печку-буржуйку. Стекла в окне были выбиты во время  авиа налета, поэтому окно занавесили старым одеялом. Перед переселением Сашка тщательно сантиметр за сантиметром обыскала свои и пустовавшие соседские комнаты, на предмет поисков съестного. Ей удалось найти засохшее яблоко, такую же морковку, кусок бублика и конфету-ириску.  Из этих продуктов и нескольких грамм желатина ей удалось сварить желе на ужин всей семье. На чердаке нашла пачку казеина, а это почти чистый белок. Выпросила у Зинки бутылочки со старыми лекарствами и путем возгонки получала из них сахар и глицерин.  Несколько раз ей удавалось выступить с химическими опытами перед детьми в детских домах.  О выступлениях этих договаривалась пионервожатая.

Но сегодня после выступления она не принесла ничего. Дело в том, что вместе с ней выступал клоун с дрессированными животными. Громкое название, а на самом деле, это был старый тощий дядька с двумя маленькими собачками. Заведующая детдомом видимо не рассчитывала, что выступающих будет двое.  Без того маленькую порцию пришлось делить на двоих. Клоун вздохнул и отдал все свою кашу собачкам. Сашка чуть помедлила и поступила так же.

Возвращаясь домой, девочка подумала, что давно уже на улицах города не видела, ни кошки, ни собаки. Зато все больше стало появляться людей сначала с колясками, а теперь с саночками. Каждый из них везет что-то длинное, завернутое в полотно. Чаще всего они двигались в сторону кладбища. Еще страшнее встретить машину, из которой беспорядочно торчат руки и ноги умерших людей. Машина подскакивает на ухабах и такое впечатление, что покойники весело машут руками и ногами, исполняя дикий танец смерти.

13 ноября  норма хлеба для детей стала 150 грамм. Марина Сергеевна с тоской смотрела на исхудавшую дочь.

- Ты главное съедай порцию как можно медленнее. Ни в коем случаи не спеши. И воды много не пей – от нее опухаешь.

- Хорошо, - коротко согласилась Сашка.

Сил разговаривать у нее не было.

Кольцо блокады сужалось. 20 ноября  норма хлеба для детей, служащих и иждивенцев стала 125 грамм. Резко возросло количество умерших от истощения. Вслед за собаками, исчезли голуби и даже воробьи.