Рассказы

МОЛИТВА

ОТ АВТОРА

Рассказ написан для конкурса, по условиям которого сюжет должен выстраиваться вокруг заданных рулеткой сюжетных ключей. Мне достались:

1. Городская сумасшедшая неопределенного возраста кормит окрестных кошек

2. Пруд в городском парке.

3. Бездомный щенок

4. Герой теряет важный документ

5. Старый кожаный кошелек

Когда начала писать, думала, ничего не получится, но в итоге родилась глубокая и немного грустная история, которая, я верю, тронет Вас за живое)

С уважением,

Эммануэль Ласт

Октябрь 2017

Ах, мой малыш,
Среди улиц, домов и крыш
Неприкаянно, чуть дыша,
Заплутала моя душа.
Ах, неспроста,
Так упрямо твердят уста.
Все пройдет, и весенней порой
Ты вернешься, мой сын, мой герой

Мне бы быть звездой,
Той, что над тобой.
Видеть, что ты рядом, и что живой.
Радоваться вместе рождению дня,
Хрупкую надежду в душе храня.
Если снова бой -
Вся моя любовь
Устремится первой, теряя кровь.
Мы уйдем от нашей с тобой войны
И моей невысказанной вины.

«Молитва», Л. Гурченко

Дети растут быстро.

Города – еще быстрее.

Оживленный когда-то парк заброшен, и большой пруд засыпан землей. Через пять лет его место займет скелет из стекла и бетона. Первый в череде многих.

Но ты еще помнишь широкие мостовые с массивными скамьями по краям и косяки кленовых листьев под ногами. Город дышит в лицо историей, которая прошла через всю твою жизнь, и от нее не отмахнуться. Как ребенок льнешь в объятия прошлого, ищешь в них былое счастье, которое потеряла в настоящем.

Воспоминания играют на внутренней стороне век.

И ты выбираешь жизнь с закрытыми глазами.

Лидия Михайловна завтракает на рассвете. За большим круглым столом, устланным скатертью с бахромой по краям, она съедает сваренное вкрутую яйцо, два ломтика хлеба с маслом и чай. Лидия Михайловна жует неторопливо, упавшие на тарелку крошки собирает смоченным слюной пальцем.

В шесть включается радио. Первые солнечные лучи проникают в просторную кухню, заливая светом трехметровые потолки. Комната наполняется музыкой, и Лидия Михайловна не без грусти узнает во вступлении Прощание Славянки. Она встает медленно, опираясь на стул, и убирает со стола. Высыпав на тряпку горсть соды, моет посуду. Крошек нет, но она все равно проходит полотенцем по столу.

В ее квартире четыре просторные комнаты, но жилая только одна, да и та больше похожа на выставочный зал в музее. Односпальная пружинная кровать с пирамидой подушек в изголовье аккуратно застелена покрывалом, на стене рядом выцветший гобелен. Напротив – старый платяной шкаф с пустой рамой без зеркала и стол у окна.

Лидия Михайловна наугад поправляет волосы и открывает шкаф. На единственной вешалке висит шинель. Две красные звезды на погонах горят огнем, отполированные до блеска. И хоть рукава на локтях поистерлись, а впереди нет ни одной пуговицы, она берет ее с гордостью человека, прошедшего войну. Надевает поверх старого платья и сводит лацканы вместе.

Когда-то давно, шинель была новой и пахла шерстью. Стройный ряд пуговиц, застегнутых без усилий, перехватывал армейский ремень со звездой на бляхе, а плечо оттягивала портупея. Но то время прошло. Ускользнуло сквозь пальцы, утащив за собой тонкую талию бойца Красной армии Лидии Михайловны Платоновой, а вместе с ней и уже ненужные пуговицы.

Ах, если бы только это!

Лидия Михайловна достает шапку-ушанку и, расправив на кулаке, надевает. В кривом треугольнике, оставшемся от зеркала, с минуту разглядывает золотую с красным звезду на отвороте, а потом расправляет плечи.

Она еще помнит дни без боли в спине и ноющих коленей, помнит счастливые ночи без сна и свободу дышать полной грудью. В зазеркалье ее мыслей и чувств рождаются и умирают воспоминания, и жизнь на обратной стороне век раскрывается новыми красками. Лидия Михайловна забирает с полки два маленьких красных флага и закрывает шкаф.

Пора занять свой пост.

Максим слышит смех за спиной, но не реагирует. Он сосредоточен на потоке машин перед собой. Смех повторяется, и, в раздражении махнув жезлом, Максим оборачивается.

Так и есть, она опять пришла.

- Можно сворачиваться, сегодня баба Маня за нас подежурит, - напарник срывается на смех, указывая на противоположную сторону перекрестка.

Максим не хочет смотреть, но и заставить себя отвернуться не может. Сумасшедшая пенсионерка, которую они между собой окрестили «баба Маня», с утра на боевом посту. В шинели и шапке-ушанке, несмотря на жару, с двумя регулировочными флагами в руках, она развлекает поток автомобилистов.

Кто-то сигналит протяжно, когда женщина выходит на полосу движения, и Максим хмурится.