Рассказы добрые и злые (фантастика, 12+)

Сладость или гадость (12+)

СЛАДОСТЬ ИЛИ ГАДОСТЬ

– Каждому по семь шоколадных и две жвачки, – объявил Боб, подсчитав добычу в свете фонаря. – И кому-то одному вафля, а двоим «чупа-чупсы». Есть ещё карамельки и яблоко.

Одну конфету он потихоньку сунул в карман.

– Давайте мне карамельки, а я вам по шоколадной, – быстро предложил Мик и потянулся за кульком.

– Кому яблоко? – Тони брезгливо подцепил фрукт за хвостик и покачал перед собой. – Никому? Тогда Оскар получает… Оскар получает… Мистер тыква!

Он размахнулся и швырнул яблоко на крыльцо ближайшего дома, спугнув невидимую в темноте кошку. Кошка взвилась в воздух, опрокинула дешёвую китайскую тыкву с фонариком, та со звонким пластмассовым стуком скатилась по ступеням на дорожку. Огонёк мигнул и погас. В украшенном ведьмочками и летучими мышами окне вспыхнул свет. Тони зашёлся смехом.

Мальчики быстро поделили сладости и принялись жевать.

– Чаттоны в этом году пожадничали, – заметил Тони, разворачивая третью по счёту конфету. Ветер подхватил фантик и понёс по асфальту в темноту. – Надо будет их мелкого вздуть хорошенько.

– Угу, – чавкая, кивнул Боб. – На прошлый Хэллоуин вообще больше давали. Говорят, Мик так сладким обожрался, что потом неделю в больнице лежал, это правда, Мик?

– Я отравился, – вспыхнул Мик. – С каждым может…

– Это была тебе кара господня, что ходил не с нами! – захохотал Тони.

Боб вытер толстые ладони о штаны и великодушно похлопал Мика по худенькому плечу.

– Но мы тебя прощаем, ибо в Хэллоуин творятся чудеса. Пошли дальше!

Он поднял с земли массивную, искусно скроенную из картона и папье-маше маску кабана.

– Клёвые маски вы с отцом сделали, – похвалил он Мика. – Самое то!

– Точняк, – согласился долговязый Тони, поднимая такую же. – Повезло тебе с отцом, не то что мой. И бекон у твоего в лавке на пять баллов, пальчики оближешь. Попросишь, чтоб моей матушке пару фунтов отложил к Рождеству? Эта дура опять забудет.

– Ладно, – кивнул Мик. – Ему как раз привезут.

Мальчики дошагали до перекрёстка и уже свернули налево, когда Боб вдруг остановился.

– Погодите, – мрачно сказал он, – я и забыл, чёрт. Эти трое дебилов, ну, братья Гибсоны, короче, сказали, по шеям надают, если увидят хоть кого-то с нашей улицы.

– Да ладно, – ухмыльнулся Тони. – Они и не заметят!

– Угу, ты что думаешь – они дома сидят, «Улицу Сезам» смотрят?

– Да они на площади, наверно.

– А если нет?

Тони и Мик с сомнением переглянулись. Получить по шее от баскетболистов Гибсонов – угораздило же их вымахать по шесть футов каждый! – никому охоты не было.

– Так больше и идти некуда, – неуверенно заметил Тони, озираясь. – Там мы везде были…

– Разве что к старику Рашмору! – покатился со смеху Мик. – Слабо? Ладно, хватит нам и так. Пошли на площадь, скоро фейерверк начнётся!

Он зашагал прочь, туда, где далеко за домами играла музыка и изредка взлетали одинокие ракеты. Через несколько шагов он обернулся. Тони и Боб стояли на месте, в пятне света от фонаря.

– Чего встали? Пошли! – мотнул головой Мик.

– Погоди, – медленно проговорил Боб. Что-то в его взгляде не понравилось Мику. – А ведь это идея.

 – Ты о чём? – переспросил Мик, задумался и вздрогнул. – Совсем, что ли? – он покрутил пальцем у виска. – Я же пошутил. Вы идёте?

– Что, Мик, струсил? – прищурился Боб. – А правда, слабо завалиться к старому психу? А? Под Хэллоуин?

Мик растерянно перевёл взгляд на Тони.

– Тони, скажи хоть ты ему? Чего мы там забыли? Он же больной, этот дед. Он жену убил, тётя Лу говорит, когда она его бросила, он перерезал ей горло и утопил в озере, а тела так и не нашли. Да ну его куда подальше! Пошли, Тони?

–Ха! – Тони хлопнул себя по колену. – Если тела не нашли, с чего ты взял, что он её убил? Его бы вмиг на электрическом стуле поджарили. Небось, уехала с каким-нибудь хлыстом из Техаса, и ищи-свищи, а твоя тётя Лу врёт и не краснеет. Правда, Мик, слабо? Штанишки намочил?

– Да пошли вы… – Мик нервно повёл плечами. – Хотите, сами идите. Я никуда не пойду. Подожду здесь.

Нервно шагая, он вернулся к ним и замер в круге света, демонстративно отвернувшись.

– Ну, а мы посмелее, да, Тони? – подмигнул Боб. Он водрузил на голову маску. На землю упала жуткая тень с длинным рылом и острыми торчащими ушами. Тони последовал его примеру. Два кабаньих силуэта завернули за угол и двинулись к обветшалому, неизвестно когда последний раз крашенному домику старика Рашмора, которым уже лет тридцать пугали непослушных детей.

– Может, он и не откроет, – с надеждой произнёс Тони, когда они открыли скрипнувшую калитку и оказались на заросшем репьями газоне. Его голос под маской звучал глухо, как из бочки. В доме работал телевизор, неясные голубые сполохи падали на окно с грязной занавеской.

Боб и Тони поднялись на крыльцо. Вторая ступенька была сломана, и Тони чуть не провалился. Чертыхнувшись, он пнул лежавшее на крыльце седло от велосипеда. Они переглянулись сквозь прорези масок.

– Назад дороги нет, – многозначительно произнёс Боб и постучал.

На соседней улице взлетела ракета, и оба мальчика вздрогнули, как от выстрела.

Старик открывал долго. Так долго, что бояться они перестали ещё до того, как щёлкнул замок и повернулась ручка.

– Сладость или гадость! – завопили мальчики в тёмный проём.

Дверь раскрылась. Псих Рашмор, как его называли за глаза, а кое-кто и в глаза, в растерянности уставился на ребят. И дети, и взрослые обходили его дом стороной уже бог весть сколько лет, а тут ряженые в Канун всех святых.

– Хрю! – взвизгнул Боб для пущего эффекта.

 Старикан похлопал выцветшими больными глазами и вдруг спохватился.

– Да, да! – задвигался он. – Да, ребятки, сейчас, сей… Сюда, заходите… – он посторонился, пропуская мальчиков в дом. Боб и Тони с опаской шагнули через порог.