Ратибор и волшебство купальской ночи

Кто похитил Цветок Папоротника?

Пролог

Слабый огонь в очаге не мог обогреть всю избу. Куда там, он даже не освещал её полностью. Пламя извивалось, танцуя, всё норовя погаснуть, шелестя от неизвестно откуда взявшегося сквозняка: двери были закрыты, а окна заставлены ставнями – это была непростая изба, и совсем не простая ночь.

Рядом с очагом мерно раскачивалась подвесная люлька. Мелодичный напев струился по комнате, он мог укутать младенца теплее, чем любое пуховое одеяло:

Баю-баю-баю-бай,

Спи малютка, засыпай…

Вот только младенца не было, колыбель была пустой. Она раскачивалась, ловя незначительные дуновения ветра в такт пламени камина.

Вокруг люльки нависали тени. Слабый свет очага не освещал лица присутствовавших. Лишь чувствовалось, от кого-то из них веет тем самым сквозняком, а от стоящего с ним рядом -  свежестью грозы; от одной из теней, стоящей поодаль от очага, сквозил морозец, что даже угол избы за её спиной покрылся инеем, а от того, кто стоял напротив нее, ближе всех к пламени, – изначальный огонь.

- Сила уходит, - никто из присутствующих не произносил эти слова, но слова были произнесены.

До истории, которая произойдет с Ратибором, оставалось ещё очень много времени.

Глава I

Приключения начинаются

Заросли кустарника, за которыми прятался Ратибор, зашевелились. Шур-шур-шур, - угрожающе звучало всё ближе и ближе. В наступающих сумерках этот звук казался ещё более зловещим. Мальчик прижался спиной к шероховатой коре дерева, у которого таился все это время. Ему было страшно.

Страх давил на грудь, детское сердечко сильно колотилось, норовя выпрыгнуть из груди, ладони вспотели. «Ах, зачем, я не послушал бабушку!», - мысль не давала покоя уже долгое время. Он очень сильно желал, чтобы всё случившееся оказалось просто страшным сном или видением. Даже несколько раз зажмуривался, считая до десяти, открывал глаза, ожидая пробуждения и  улыбающуюся бабушку, склонившуюся над ним. Но нет, это был не сон: темный ночной лес, свет огромной луны, едва пробивающийся сквозь густые кроны деревьев, и жуткий преследователь, кем он был - мальчик так и не разобрался. Но ни всё ли равно, главное сейчас было уйти от погони.

Над головой, где-то очень высоко, каркнул ворон. Но беглецу казалось, что это был не крик птицы, а угроза: «Я тебя ещё найду!». Затем он отчетливо услышал затихающие хлопки больших крыльев. Ратибор даже обрадовался на мгновение: преследователь наконец–то оставил его в покое. Ведь именно убегая от черного ворона, он забрел так далеко в лес. И, спрятавшись в густых кустах, думал, что его не найдут.

Нашли!

Машинально сжав в трясущейся от страха руке подвернувшуюся палку и держа её перед собой, он ждал того, кто вот-вот должен был выйти из кустов – мальчик решил дать бой.

Предательски стучали стиснутые зубы, в дрожащей руке была палка, казавшаяся ему большой и тяжелой. Мальчик никогда не слыл трусом и всегда был готов броситься на обидчика с кулаками. Но, видимо, недавние события наложили свой отпечаток, и страх, прочно вцепившийся в него ещё там, на опушке леса, держал крепко, даже не думая отпускать свою жертву. Треск в кустах затих, едва не дойдя до места укрытия Ратибора. Удивленно вытянув голову вперед, мальчик пытался рассмотреть, кто же там находится.

- Чего же ты медлишь? – прошептал он, сгорая от любопытства, смешанного с испугом.

Несколько ударов сердца стояла тишина, лишь над головой жужжали комары, да едва слышна была одна из праздничных песен. «Видать, не так уж и далеко я забрел», - только и успел он подумать, как из-за дерева, к которому он прижимался спиной, ровно над правым плечом раздался смешок. Мальчик, словно ужаленный, отскочил от своего укрытия, выставив перед собой палку. В эту минуту он смог рассмотреть, что на самом деле держит в руке всего лишь тонкий прутик, которым и комара не отгонишь. Снова раздался смешок, и в Ратибора, неведомо откуда, полетела шишка, больно ударив прямо в лоб, да так, что он плюхнулся на землю. Растирая ушибленное место, мальчик испуганно озирался по сторонам. Палку он выронил при падении и теперь сжимал брошенную в него шишку. Но, если честно, запала драться уже не было. Он в слезах, раздосадованный, просто хотел кинуть её в обидчика, который предусмотрительно не показывался.

Очередной смех, уже из-за спины Ратибора, оттуда, где в кустах недавно громко раздавалось, а затем резко прекратилось шуршание. Мальчик, быстро перебирая руками и ногами, на коленках пополз к спасительному дереву.

«Шишка-мишка, Ванька-встанька

Потерялся наш храбрец.

Скоро к нам придет Бабайка,

И его, наверно, съест!», - раздалось из кустов веселым насмешливым голосом. В Ратибора снова полетела шишка, не долетела и упала у его ног. И шуршание в кустах начало удалятся. Наступила тишина. Лишь тревожило где-то уходящее в даль: «Шишка-мишка, Ванька-встанька…» и озорной смех.