Размер не имеет значения?!

Парашюты, кавалеры и кожа крокодила

Некоторое время назад...

— Маша Орешкина беременна, — реву в трубку.

— И что? Будет и у тебя пузо. Успокойся, — равнодушно заявляет Милана. — Вон Анька в тридцать шесть залетела. А у Вали на работе в сорок подруга родила. Времена меняются, к тому же Ромка твой — акушер, так что без паники.

— Рома ушел. К ней, — добавляю заикаясь.

— Давай вот сюда еще стразу.

— Чего?!

— Да я на маникюре. Так что ты про Орешкину сказала? Куда Рома вышел?

Начинаю рыдать сильнее, от непонимания со стороны единственной подруги. Мать на смене в больнице, в последнее время живет на работе. И пожалеть меня некому!

— Ясно. Еду к тебе. — Слышу, как она вскакивает из-за стола, прощаясь с мастером и цокает каблуками по плитке. Забыла сбросить вызов, вон как торопится!

Приезжает быстро. Милана любит погонять, светофоры и знаки не для нее ставили. Я, конечно, осуждаю, но сейчас рада.

— Открывай огурцы соленые, — трясет меня за плечи и ставит на стол Хеннеси.

— С такой закуской самогон пьют, — удивляюсь.

— Больше ничего не было дома, Арсен предпочитает только дорогой коньяк. А у тебя один спирт медицинский в канистрах, руки обрабатывать. Если мы его выпьем и не умрем, то твоя мать нас сама с утра прибьет, — хлопает наращенными ресницами.

— Может, лучше тортик? — кошусь на холодильник, заполненный сладким. Заедаю горе, плюс пару кило уже наела, хотя и так не худышка. Ем и ругаю себя, сделать ничего не могу: по рукам бью, а оно само в рот запрыгивает.

— Кончай торты лопать, в дверь не влезешь! Худеть тебе надо, запустила себя! — обрубает подруга. Молча соглашаюсь. — Ну где огурцы? Будем беременность твоего бывшего отмечать солененьким.

Все смешивается: слезы, коньяк, разговоры по душам, песни, танцы… Снова слезы, коньяк. Не успеваю моргнуть, и вот уже утро за окном.

— Доброго, девочки, — мама недовольна, слышу по голосу. Глаза не открываю. Мы с Милой здорово наелись огурцов и вырубились за столом.

— Здрасьте, Инна Вадимовна, — шепчет подруга, косясь на дверь. — Пожалуй, поеду. Эля, я на связи. Не грусти.

Печально провожаю глазами Милану и вижу, как мама устало потирает виски, опираясь на кресло. Бедная женщина, несчастная. Да и я у нее непутевая.

— Рома поступил нехорошо, но это не повод так себя вести. Пора за ум взяться. На работу тебе бы устроиться, — сурово говорит. Голова трещит не от похмелья, а от ее тона. Мамуля у меня строгая, не забалуешь. Снова с ней под одной крышей долго не протяну…

— Обдумаю. А как на твоей работе? — спешу перевести тему, убирая остатки «банкета».

— Как всегда, дурдом. Привозят новых, есть тяжелые случаи. Класть некуда, — вздыхает, поправляя очки и смотря поверх оправы. — Жизнь не кончается с уходом мужчины. Сколько раз я говорила: не завись от Романа, продолжай учиться, устройся куда-нибудь!

Напрягаюсь. Начало разговора мне очень не нравится.

— Пять лет он мариновал тебя, а потом за месяц решился жениться на другой! Да еще кого выбрал… Машку! 

— Мам.

— Что мам?! Не так?

Опускаю глаза. Права. На почте висит электронное приглашение на церемонию бракосочетания. Десятое мая, дресс-код — все кроме белого. 

Не пойду. Чужое счастье сложно принять, когда оно на твоем несчастье строится.

Конечно, я не пойду… Думаю, убеждаю себя. Но Милана иного мнения на этот счет:

— Да ты просто обязана быть на их свадьбе! — внушает, позвонив по скайпу, справится о самочувствии после веселой ночки. Вижу, что она, как всегда, хоть на обложку выставляй. А вот я… Отключила камеру, чтобы не видеть собственное отражение.

— Мил…

— Это не обсуждается. Я все придумала. Есть план, — подмигивает, делая хитрое лицо.

***

В магазине женского белья душно и дорого. Хочу сбежать, но Милана не пускает.

— Уверена, что мне нужно именно этот комплект? — спрашиваю, натягивая на свой третий размер алые кружева. Нежная кожа, привыкшая к удобству, недовольна: все чешется и зудит. Хочется побыстрее снять это и убрать с глаз долой.

— Белье — визитная карточка девушки. Вдруг кто-нибудь захочет узнать, что у тебя под платьем? А там чепчик для близнецов и трусы-парашюты.

— Да кому нужны мои «парашюты»?! — вспыхиваю. — Элла Борисовна никогда не позволит себе задрать юбку перед незнакомцем.

— А вот Эллочка-Памелочка смогла бы, — специально называет меня, кличкой, которой дразнили еще в школе за внушительный бюст как у Памелы Андерсон. — Вспомни, как зажигала на выпускном! А в колледже? Гроза парней! Где твой азарт? Молодость проходит мимо!

— Все что было, в прошлом. Люди меняются, — заверила я. Рома сделал из меня занудную наседку, домашнюю девочку. Вылезать из зоны комфорта уже поздно. 

— Берем, — заявляет подруга, тряся передо мной вызывающими тряпками.

— Сколько?! — челюсть буквально отпадает на кассе. Продавщица смотрит на меня сверху вниз и цедит:

— У нас эксклюзив. Не всем по карману.

После намека на мой низкий достаток приходится пойти на принцип и взять белье даже без скидки. Ужасный, неудобный и пошлый комплект. В жизни такой бы не выбрала!

— Милан, у меня денег на платье не хватит, — прижав подругу к стенке, шиплю. — Тебе не понять безработную, одинокую женщину! — говорю, а самой себя жалко, хоть вой.

— Я у Арсена взяла карту. Оплатим, сходишь и вернем. Скажем, не подошло к туфлям. Или цвет свадьбы поменялся. Многие так делают, главное, не испачкай.

— А может, вообще не дышать в нем?! — протестую, но куда мне против Миланы Козарян?