Разомкнутые кольца судьбы

Глава 1.

Машина мягко скользила по полутемной дороге, освещенной светом всего нескольких фонарей.

Владелец автомобиля был до ужаса лоялен к правилам дорожного движения, что жутко бесило пассажира, сидевшего рядом с водителем. Несчастный пленник раба ПДД ежесекундно вздыхал и уныло смотрел в окно. Скорость была такой ошеломительной, что можно было без проблем пересчитать каждую трещинку на попадавшихся на пути зданиях. Однако когда машина в очередной раз застыла на пустом перекрестке, ожидая несуществующих пешеходов, пассажир не выдержал.

– Мэтт, черт бы тебя побрал! Сколько можно?! Ты сумасшедший параноик! – взвыл он в отчаянии.

Мэтт только фыркнул, ничуть не впечатленный этой короткой тирадой. Уж кому-кому, а ему не понаслышке была известна манера езды соседа. О, Мэтт прекрасно помнил все те разы, когда из автомобиля он буквально вываливался на подкашивающихся ногах, прикидывая, поседел ли он за веселую «поездочку» или нет. И вот вопрос: будет ли он, Мэтт, после этого слушать своего бешеного пассажира? Да ни в жизнь!

– Молчал бы... Ты вообще все правила подряд нарушаешь, – чтобы хоть что-нибудь сказать, пробурчал Мэтт, осторожно начиная ехать.

Автомобиль тронулся с места, но скорость была настолько низкой, что спутник водителя снова не выдержал. Все-таки пассажиром Лекс ездить давно уже разучился. И он патологически не понимал – как можно не любить скорость? Разве осознание того, что все ограничения скорости позади, что окружающее пространство смешалось в яркие цветные пятна, не будоражило кровь, наполняя ее едким, горючим азартом? Что вообще могло сравниться с этим ощущением?

Наверное, именно поэтому бабушка строго-настрого еще с подросткового возраста запретила ему приближаться к игорным заведениям и на пушечный выстрел. Лекс, впервые задумавшийся над природой своей азартности, озадаченно почесал висок, но сеанс самокритики и самопознания прервал Мэтт, решивший пропустить встречную машину, имея при этом явное преимущество.

– Черт, ну а побыстрее?! Мы такими темпами до штаба в жизни не доберемся! – уныло застонал Лекс, тактично сделав вид, что не заметил глуповатое выражение лица приятеля – за рулем встречной машины оказалась девушка.

– Лекс, прекрати! Все лучше, чем если бы за рулем сидел ты, – поморщился Мэтт, заворачивая на пустую улицу.

Настроение у него слегка упало: бессовестная девица не обратила на него никакого внимания и даже, кажется, была недовольна тем, что ее вздумали пропускать. Мэтт прямо-таки представлял себе, что бы она ему сказала: «Это потому что я девушка?! Ненавижу эту мужскую снисходительность!».

Лекс, которого по-прежнему волновал лишь вопрос тормознутости своего невольного водителя, обиженно фыркнул.

– Нет, не лучше! Ты едешь с минимальной скоростью, останавливаешься у каждого перехода, хотя пешеходов нет, и вообще соблюдаешь все правила! Да как так вообще жить-то можно?! – с упорством сварливой тетушки продолжил пилить Мэтта он.

– Правила для того и существуют, – резонно заметил Мэтт, не обижаясь. – А будь за рулем ты со своей чокнутой тачкой, я бы дурачком остался! – добавил он ехидно, зная, как не выносит Лекс оскорблений своей «малышки».

– Ты просто еще не видел, как я на полигоне езжу. И вообще, если машина причислена к гоночным, надо использовать ее потенциал, – на удивление спокойно буркнул Лекс, окончательно уверившись в том, что друг – лояльный псих.

Мэтт на последнюю фразу отвечать не стал, о чем-то задумавшись. Настроение Лекса за сегодняшний вечер – и это при том, что Мэтт только час назад подобрал его у какого-то кафе с труднопроизносимым названием – прыгало, как укушенная за... лапу лягушка. Обычно Лекс, удивительно спокойный и отрывавшийся только за рулем, подобной эмоциональностью не страдал.

– Я понял, почему у тебя настроение ни к черту! – самодовольно заявил Мэтт, от прилива чувств ударив ладонью по рулю.

Машина обиженно взвизгнула клаксоном, до смерти перепугав мирно прогуливавшихся вдоль дороги собак. Те обиды не стерпели и разразились лаем, но на проезжую часть, наученные опытом, не выскакивали.

Лекс мрачно воззрился на Мэтта, коротко глянув перед этим на оставшихся позади собак. Он сильно сомневался, что друг, который был проницателен лишь временами (и временами не самыми приятными), на этот раз угадает его настроение правильно.

– И почему же? – подозрительно спросил Лекс, чуть успокаиваясь: улепетывая от собак, Мэтт прибавил скорости, а сбавлять ее уже не спешил.

С другой стороны, начавшийся разговор Лекса тревожил – он справедливо опасался того, что может ляпнуть Мэтт. У того язык был без костей – скажет и вгонит кого угодно в ступор.

– У тебя ж очередная свиданка сорвалась! – гордо продекламировал Мэтт, заставляя машину вновь заверещать – на этот раз специально и победно.

Лекс поперхнулся.

– Звуковые сигналы в населенных пунктах можно использовать только для предотвращения дорожно-транспортного происшествия, – противным занудным голосом прогнусавил он. – И вообще, очередная – это слишком сильно сказано. С нашей работой никакой очередности быть не может... – пожаловался Лекс капризно.

Мэтт, на первую часть тирады состроивший физиономию кающегося грешника, на вторую только легкомысленно повел широкими плечами. Особой трагедии в произошедшем он не видел, тем более что Лексу, который и сам не мог определиться с тем, чего он ждет от отношений, вечно везло на пустоголовых девиц.

– Да-да... Но запомни на всю свою оставшуюся жизнь, мой юный друг, – заявил Мэтт, который был на год младше Лекса. – Женщины бывают двух типов: ханжи или шлюхи!

Лекс грустно вздохнул, переводя взгляд на окно. К этим неписаным мужским истинам он относился с легкой скептичностью. Да и к тому же мужчины все равно с завидной регулярностью их забывали. Возможно как раз таки потому, что они не были записаны.