Развод. Другая ждет от тебя ребенка

3

Его запах забивается в ноздри. Кажется, пропитывает меня всю. Насквозь.

Сейчас от Артура пахнет апельсиновыми нотками. Вперемешку с грейпфрутом.

Обычно он пользуется совсем другими парфюмами.

Чуть терпкий древесный запах с оттеками кофе и амбры.

Я его всегда обожала.

Но в эту беременность он начал дико меня раздражать.

И Артур сразу же сменил запах. Хоть много лет не изменял своему парфюму.

Позволил мне выбрать то, что нравится мне.

Черт.

Я ведь захлебывалась его запахом.

И дело не в парфюме.

А в том, как он смешивался с его личным. Запахом кожи. И… Его самого.

Моего мужчины. Моего первого и единственного. Того, кого я всегда любила. Всем сердцем.

С самой нашей первой встречи. С первого взгляда, который меня обжег. Насквозь. Навсегда.

А еще…

Я тонула в его глазах. Тонула.

И, мне казалось, всегда видела в них отражение себя… И наших детей.

И сейчас чувствую, как я им пропиталась.

Насквозь. Под кожу. До мяса.

Как это все можно оторвать от себя? Разве что вместе с кожей.

И сейчас.. Я тону.

Только не в его пронзительных синих глазах. Которые в точности повторились в наших с ним детях. Двух дочерях.

Тону в том, что он сделал.

Задыхаюсь!

Он же…

Он же все разбил!

Меня разбил!

И мне так судорожно хочется ухватиться сейчас за его крепкие, такие мощные, плечи.

Потому что…

Потому что только он всегда был самым родным.

И я точно знала, что в любую бурю именно эти плечи теня вытащат. Наверх.

Из любой беды. Из любых страхов и проблем.

А теперь…

Теперь именно он меня и топит!

И это режет сильнее, чем все на свете ножи.

Как же так? Как так вообще могло выйти?

С нами? Со мной? С нашими девочками!

– Малыш.

Артур снова пытается взять меня за руку. Я дергаюсь. Игла капельницы чуть не вылетает из вены.

– Не трогай меня, Артур. Ты из меня сумасшедшую дурочку сделать решил. Ко всему, что ты сделал!

Озвучить это просто язык не поворачивается!

Даже в мыслях не могу этого произнести!

– Маленькая моя. Любимая.

Его глаза вспыхивают привычным теплом. Такой родной нежностью.

– Ну что ты выдумала а, Кристина? Я очень тебя ценю. Но подумай сама. Беременность. Стресс последних месяцев. Ты знаешь, что при беременности щитовидка замедляется, нет? Сознание работает медленнее. Ты ведь сама забыла, что в другой клинике уже наблюдаешься. Вот и напутала что-то.

– Как ты оказался здесь? В больнице? Я тебе звонила, но дозвониться не смогла.

– Кристина. Меня ведь все знают. Тем более, мы здесь раньше наблюдались. Мне позвонили сразу же, как ты поступила.

– Тогда почему я дозвониться не могла? Ты был вне зоны.

– Сразу же телефон отключил и рванул к тебе. Чтобы по делам не дергали. Ну. Малыш. Я в мыслях не представляю, чтобы я мог когда-нибудь тебя обидеть.

Обидеть? Ха.

Нет, Артур. Ты меня и не обижал.

Ты просто меня убил. Навылет. Так просто.

Какие могут быть обиды у того, кто просто рассыпается на части?

– Я хочу спать, Артур. Иди домой. Или куда тебе там нужно.

– Кристина.

Сжимает челюсти. До хруста.

А руку, повисшую в воздухе, в кулак.

– Я устала, Артур.

Нажимаю кнопку экстренного вызова.

Неужели он не понимает, что мне с ним рядом быть невыносимо?

Кажется, я сейчас просто закричу.

– Кристина Валерьевна? Вам стало хуже?

Доктор обеспокоенно смотрит на меня. Оказывается в палате почти тут же.

– Я спать очень хочу. И мне так не сказали, что с ребенком.

– С ребенком все должно быть в порядке. Но у вас давление очень низкое. И живот напряжен.

– Мы можем поехать в другую клинику?

Артур спрашивает довольно жестко.

Впрочем, он всегда такой. С другими.

Должность и характер. Да.

Только со мной он был всегда другим. А с ней?

– Опасность все же существует, – доктор качает головой.

– И раз был повторный обморок, лучше снова собрать все анализы. До этого времени я категорически не рекомендую трогать Кристину Валерьевну. Ей лучше лежать. Хотя бы сутки.

– Ладно, – Артур явно соглашается через силу.

– И никаких стрессов. Кристине Валерьевне нужно отдыхать. И позитивные эмоции.

– Спасибо.

Я киваю, рефлекторно поглаживая живот.

Если бы с ребенком что-то из-за него случилось, я бы ему прямо здесь глаза бы выцарапала. И с надеждой, что медицинскую помощь ему не окажут. Не по профилю же клиника.

– Уходи, Артур, – откидываюсь на подушки.

– Я спать хочу. А ты мне создаешь стресс.

– Это с каких пор, Кристина?

Снова сжимает челюсти. Я даже слышу, как скрипят его зубы.

– Мне нужен покой. Ты ведь слышал. Или ты хочешь навредить ребенку? А ты ему навредишь. Если сейчас же не уйдешь!

– Хорошо, Кристина. Да. Ты права. Лучше поспи. Я постараюсь быть здесь, когда ты проснешься. Но если что. Я на связи. Сразу же набирай, ладно?

Я не отвечаю.

Спорить с ним сейчас нет никакого смысла.

Артур привык к тому, что ему все подчиняются.

Он матерых уголовников ломает за несколько минут.

Начну спорить, – он же не уйдет.

А мне силы нужны. И о малышке нужно думать.