Развод. Шаг в сторону

Глава 1. Очередь

ГЛАВА 1. Очередь

Арбатские переулки. Моя студенческая молодость. Мне повезло, что на взлёте жизни я жила на Арбате. Особое место, где переплеталось очень много выдающихся судеб. А сколько историй любви помнят эти переулки! Собственно, всё продолжается…

Я и сейчас тут живу, немного переместившись к Москве-реке.

Сивцев Вражек, 20. Сижу уже десять минут в МФЦ с талончиком в руке. Напротив на кресле пожилая женщина с живыми любопытными глазами и в непонятного фасона кепи на седых кудрявых волосах. Мне кажется, ей ничего тут не надо, в этой суетне, она просто смотрит по сторонам и пьёт бесплатный кофе. На Арбате же кто только не живёт, и все сюда время от времени заходят, даже знаменитости. Никуда не денешься, иногда надо лично. Ей страсть как интересно, но она напускает на себя важный и недовольный вид.

- Девушка, а где вы сделали копию? – показывает глазами на мои бумаги и спрашивает соседка справа, блондинка с красными ногтями и губами. Ярковато, но ей идёт.

- В третьем кабинете, но тоже по талончику.

- Не успею, - строит недовольную гримасу блондинка, показывая красивые зубы.

Читаю в телефоне статью про пептиды и особого внимания на девушку не обращаю. Она звонит какому-то Роме и хихикает, как школьница.

- Сегодня обязательно, слышишь? А то обижусь. У меня день рождения, в конце концов! Ты, что, не можешь ради любимой женщины что-то там насочинять?

«Бедный Рома, придётся насочинять» - проговариваю я в мозгу, улыбаюсь, отрываюсь от текста про пептиды и бросаю взгляд на девушку.

На ней белая дорогая рубашка с длинными рукавами, заправленная в светлую мини-юбку, лодочки на каблуках, обутые на стройные, слегка загорелые голые ноги. Она очень привлекательна. Я опять смотрю на рубашку. Последняя верхняя пуговка из натурального перламутра застёгнута на самом критичном месте, но ничего лишнего не видно, то есть небольшая круглая грудь полностью спрятана от посторонних глаз. Девушка периодически встаёт и садится, она очень эмоциональна, взволнована, от неё просто пышет сексом.

Старушка в кепи тоже смотрит на девушку и жадно пьёт её глазами. Её взгляд скользит по тонким щиколоткам, коленкам, потом резко переходит на длинные распущенные волосы с мягкими локонами. Старушка не стесняется на них смотреть, она не замечает, сколько секунд не может перевести взгляд… десять… двадцать… Она заворожена. Когда? Сколько лет назад я была такой же стройной, и у меня была такая же гладкая кожа? Это я читаю в её взгляде из-под кепи. И много чего другого.

Девушка опять встаёт и уходит с телефоном к окну. Опять хихикает, шевелит головой. Солнечные лучи из окна играют в её пшеничных шёлковых волосах. Возвращается.

Я уже не читаю про пептиды, не могу. Мне становится трудно дышать, но я продолжаю сидеть и смотреть на рукава своей соседки. В манжеты вставлены золотые запонки в виде старинных монет. Это запонки моего мужа, которые он потерял несколько месяцев назад, забыл в номере отеля, когда был в командировке в Питере.

Вторых таких запонок в природе не существует, они сделаны на заказ лет десять назад у нашего знакомого ювелира. В каждой вставлен маленький рубин по четверти карата. Рубины из старой бабушкиной серёжки. Она одну потеряла, а из той, что осталась, мы взяли камни.

- Где запонки-монетки, Ром? Я что-то давно их у тебя не вижу? – вспоминаю я свой вопрос.

- Ань, ты знаешь, я, кажется, их потерял.

- Как? Когда?

- Оставил в номере в Питере в гостинице. Спохватился уже в аэропорту. Очень жаль, дорогая. Я туда звонил, но, к сожалению, они их не нашли.

- Ну, как же так?

- Да ладно, ничего не поделаешь. Буду внимательней. Ерунда. Что теперь?

Когда это было? Сейчас июль. В марте, точно. После Восьмого марта, в двадцатых числах.

Ничего другого не нашёл ей подарить? Да он в состоянии купить всё, что угодно! Почему именно то, что так нравилось мне? Из дома. Как пощёчина. Встаю, наливаю из кулера воды в пластиковый стаканчик и не знаю, куда мне деться.

Это же измена. Очнись! Эта девушка, которая сидит рядом с тобой в очереди, любовница твоего Ромы, с которым ты прожила четырнадцать лет, от которого родила двоих детей, Диму и Дашу, с которым у тебя до этого ужасного момента текла размеренная счастливая жизнь. Она, что, вот сейчас, в это мгновение, закончилась? Это с ним, с моим мужем, она разговаривает по телефону? Получается, что с ним. Он же Рома.

Мне сорок, Роме сорок два. Да, он потянет такую, как эта. Не поперхнётся. Он в прекрасной физической форме. В клуб мы почти всегда ходим вместе, даже последние месяцы. Она не из спортивного клуба, я бы хоть раз, но её увидела, хоть вдалеке. Внешность запоминающаяся. Редкая красотка.

Как такое могло случиться, что я ничего не заметила?

Уже три года, как я вернулась в профессию после рождения детей, я реставратор, и это, наверное, сделало меня менее внимательной к тому, что происходит дома. Да, он чаще стал уставать на работе, я это замечаю, но нам же не по двадцать лет.

Вспоминай. Детали, любые, что угодно. Одежда, бельё – ничего необычного, всегда был в меру элегантен и не носил старья, отвозил ношенную одежду и обувь в один монастырь, предварительно всё почистив в химчистке. Я сама с ним ездила. Причёска такая же много лет, гладко выбрит или с короткой щетинкой, по-разному. Новая машина, да, но у старой истёк срок, он не держит машины дольше трёх лет. Ничего не соображаю, не сейчас.

Иду сажусь рядом с ней. Её номер в очереди после моего с той же буквой.

- Вероника! – слышу женский голос и вздрагиваю.

К ней подходит знакомая. По электронной связи объявляют номер моей очереди. Встаю.

- Ты давно из Питера? – слышу я вопрос.

Хватит уже. Это невозможно! Иду искать окошко номер двадцать два.