Разыскивается чудовище

Глава 1

Валентина Савенко
Разыскивается чудовище

ГЛАВА 1

В душе каждого юриста живет библиотекарь и авантюрист. В моей медленно, но верно просыпалась ведьма.
— Прокляну, справочником по магическому праву, — пообещала я, пытаясь вывернуться из колючих веток заснеженной розы, опутавших не хуже сдерживающих чар.
Призрачная девица насмешливо приподняла брови. Благодаря ей у меня и случилось свидание с магически усиленным кустом с антивандальной защитой — подножки она ставила как вполне реальная.
— Не бывает таких проклятий, — с видом знатока сообщила призрачная зараза.
— Еще как бывает! Фирменное проклятие нашей академии. 100-томное, неснимаемое. — Я с треском отцепила от куртки ветку. — Будешь переписывать книги и проникаться. В противном случае придется бегать и заикаться.
Она не поверила, махнула рукой.
— Зря, — я пожала плечами.
Директор академии та еще изобретательница. У нее даже моль в шкафу отрядами и поисковыми группами перемещается, тараканы на кухне по графику ведут военные действия: рыжие против черных.
И директору как раз требуется призрачный помощник на бумажную работу. А у привидения в трудовом договоре есть замечательный пункт о принудительном перетрудоустройстве, в случае нарушения договора. И привидение нарушило все, что могло. Договор, психику ночных прохожих, внезапно узревших собственные привиденистые копии, мое терпение.
Дернувшись, я вывалилась из куста на заледеневший тротуар.
Привидение опасливо отошло подальше. Издевательски замерло в паре шагов. Расплылось, превратившись в глазастое сизое облако. А потом приняло форму: это опять была девица. Невысокая, худощавая, с взъерошенными волосами до плеч, с белой прядью в челке, царапиной на носу и прищуренными миндалевидными глазами. Полупрозрачная, бесцветная, и очень похожая на меня.
Привидение наглым образом напрашивалось на иск за использование чужой внешности без разрешения. Моей внешности. Точно прокляну!
Вытащив из кармана стеклянную сферу-ловушку, я рванула к привидению.
Моя призрачная копия в панике подпрыгнула на месте и шустро засеменила к ближайшему дому, переплывая через сугробы на обочине дороги. Я следом, увязая в снегу и проклиная ботинки, будто созданные, чтобы нагрести побольше снега. Вдруг мне захочется чая со льдом, а льда не будет?
А ведь ночь была такой приятной!
Я шла по освещенной фонарями заснеженной улице, любовалась старинными домами. Другого времени для этого у меня не имелось. Днем я училась в академии, потом трудилась, чтобы оплачивать доступ к драгоценным знаниям. Проникаться достопримечательностями приходилось во время беготни по городу. Но в этот раз проникнуться не вышло — приплыла сфера-ловушка с иллюзорной копией договора привидения и запиской из мэрии. То, что отлавливать беглого призрака будет не заклинатель мертвых, а студентка-юрист, градоначальников не смущало. Экономия, она такая дама: бережливая и подслеповатая. К тому же, что может случиться? Студенты — создания живучие, а призраки — существа безобидные, хоть и вредные. И шустрые. Этот вообще словно с ускоряющим артефактом за пазухой!
Привидению надоело пародировать меня, и оно, став глазастым облачком с прорезью рта, бодро заскользило вверх, в сторону ближайшей крыши.
А я ни разу не скалолаз! Я метаморф.
Затолкав сферу в карман, я завертела головой, высматривая живность: для оборота мне нужно увидеть четвероногий или крылатый прототип. Из темного окна второго этажа на меня взирала белая кошка. Отлично! Я старательно представила красавицу в деталях.
В кармане звякнуло, и механический голос прогудел:
— Сообщение от администрации академии.
Какая академия в пятом часу ночи? Или уже утра?
Сунув руку в карман, я вытащила наладонник: прямоугольную пластину из голубой слюды. На ее поверхности плавал конверт непрочитанного сообщения. Нажав на него пальцем, я краем глаза следила за призраком.
«Дорогой адепт, мы рады сообщить, что вы зачислены на факультет магической обороны», — лаконично сообщала администрация родной альма-матер.
Какая еще оборона? С какого перепугу на моем пути к диплому специалиста по магическому праву возник еще один факультет?
Призрак добрался до крыши и исчез из виду.
Я торопливо сунула пластину в карман куртки: потом разберусь.
Кошка все еще торчала в окне. Хорошо. Я снова представила пушистую. Тело пронзило молнией превращения от макушки до пят, рыжеволосая студентка в синей куртке и красных ботинках исчезла, превратившись в рыжую кошку. Я кинулась следом за привидением: через сугробы по дереву на крышу. Почти догнала беглянку у края ската, но лапы разъехались.
— Мяу! — сердито выдала я, стараясь не свалиться с покрытой наледью и снегом черепицы.
Беглое привидение нагло маячило в шаге от меня.
— Ползи обратно! Не мешай нормальным призракам наслаждаться видом! Ну, какая из тебя кошка? — ухмыльнулось глазастое облачко, и призрак мечтательно уставился на темное небо, с которого начинал сыпаться снег.
Я замерла, выпустив когти. Кажется, не падаю.
Внизу покачивались еловые гирлянды, развешенные к празднованию Смены Лет. Блестели шары, сияли фонарики, заряженные магией. Исторический центр столицы украшали, едва выпадал снег. В этом году он укутал улицы в середине декабря…
Привидение прекратило изображать мыслителя на утесе и подлетело ближе и, явно издеваясь, подмигнуло.
Я изобразила крайнюю степень кошачьей паники: уши прижаты, шерсть дыбом, морда перекошена так, словно у меня только что конфисковали банку сметаны.
Призрак придвинулся еще немного.
Давай сюда, цып-цып! Чуть-чуть… Да!
Трансформация молнией прошила тело, я вытащила сферу из кармана и опустила на привидение.
Призрак с возмущенным:
— Ведьма! — втянулся внутрь.
— Юрист, — поправила я, переводя дыхание, и добавила: — Договор читать надо.
А то подпишутся на должность призрака в магокамере внешнего уличного наблюдения, а потом у них душа требует творчества и смены обликов, как в театре. А мне лови это творчество по городу.
Сфера засветилась желтым, выскользнула из руки и поплыла прочь. Теперь осталось дождаться оплаты за поимку привидения.
Я довольно улыбнулась, и тут же сработал принцип вселенского равновесия: каждой радости по пакости. Кусок наста под ботинками затрещал, ноги заскользили. И я полетела вниз под радостный рев моторов и крик призрака из удаляющейся сферы:
— На лапы приземляйся! На лапы!
На какие лапы? У меня ноги! Стараясь затормозить падение, я замолотила руками. Цапнула гирлянду. Она с радостным треском оборвалась, рухнула на меня, приложив креплением по макушке. Улица расплылась, и я грохнулась на кого-то теплого.
— Какого гоблина?! — выдал этот кто-то мужским голосом.
Перед глазами прояснилось, я вцепилась руками в шею парня, несущегося на черном гоночном чароцикле. Байкер явно не ожидал, что на его плечи и спину рухнет живой рюкзак. Чароцикл повело, мы под бодрое поминание моей родни влетели в сугроб.
Чувствуя себя морковкой на зимней грядке, я пыхтела, пытаясь выползти из снежного плена. Обернувшаяся вокруг плеч гирлянда из еловых веток мешала нормально двигаться. Молния на куртке расстегнулась, за шиворот набилась порция бодрящего снега. И только ноги, обтянутые джинсами, победно дрыгались снаружи.
За них меня и схватили, дернули, вытащили из объятий сугроба, заодно избавив от гирлянды, и рывком поставили.
Байкер. Тот самый, безвинно уроненный. Одетый в черный кожаный костюм, состоящий из куртки, штанов и тяжелых ботинок. Окинул меня быстрым взглядом от взъерошенной рыжей макушки до красных бот. Лицо гонщика из-за затемненного магического стекла визора было не разобрать.
— Извини, я думала, гирлянда прочнее. — Я дотронулась до белой пряди в челке, отдернула руку (огрова вредная привычка), отцепила от куртки еловую ветку.
Сунула пятерню в ворот куртки, вытащила подтаявшие запасы снега. Вместе с ним вытащился золотой кулон-сердечко, украшенный растительным узором. Я торопливо заправила его, боясь потерять.
Байкер нажал на шлем в районе уха. Тот исчез, остался только небольшой черный кругляш артефакта на вороте куртки.
На скуластом лице гонщика сияли синие глаза. Слишком яркие для человека, слишком светящиеся.
У всех высших фейри глаза напоминают драгоценные камни, подсвеченные изнутри. У этого они были как два темных осколка летнего моря.
Подняв чароцикл, он провел пальцами по голове, взъерошивая и без того взлохмаченные короткие черные волосы. Задел рукой слегка заостренное ухо, в мочке блеснуло серебряное кольцо серьги с рунами по ободу.
Привлекательный.
Высшие фейри вообще все привлекательные.
У них же есть флер — врожденное очарование. И мне лучше убраться подальше. Не из-за флера, из-за другой черты фейри: мстительности.
— Я не хотела тебя сбивать, — протараторила я, незаметно отступая.
Хозяин черного монстра покосился на меня, вздернул бровь, колдуя над рулем.
— Я просто летела вниз, а ты неудачно там проезжал. Гравитация и все такое. Вот мы и встретились. — Виновато улыбнувшись байкеру, я помахала ему еловой веткой и бросила ее в сугроб.
Фейри снова активировал шлем, явно собираясь уехать.
— Ты, выхухоль болотный! — гаркнула басом куча снега, бок которой я только что украсила куском гирлянды.
Из-за белого холма на обочине вышел коренастый мужик в клетчатой куртке с капюшоном, надвинутым до массивного подбородка.
— Куда прешь? Совсем фей не ловишь? Что тебе тут, гоночная трасса? — гаркнул он, поворачиваясь к фейри.
Кажется, мы слегка задели тонкую душевную организацию клетчатого эстета гонкой, моим полетом и падением. И теперь прохожий, увидевший весь этот беспредел, жаждал отправить в полет байкера.
Клетчатый с воплем радости и предвкушения ринулся на фейри. Тот увернулся. Мужик, несмотря на невысокий рост и массивность, оказался шустрым: пара выпадов, и обнял его как родного, в смысле, выполнил захват.
Вдалеке протяжно завыли полицейские сирены. Клетчатый отпрянул, рысью бросился прочь.
Фейри пожал плечами, повернулся к чароциклу. Запрыгнул в седло. Байк взревел, приподнялся над мостовой на пару дюймов. По плавным изгибам заструились темно-синие узоры магии, напоминающие морозные рисунки на стеклах.
Похоже, мне попалась аномалия: немстительный фейри.
Не успела обрадоваться, как за шиворотом куртки шевельнулся кулон. Я цапнула рукой выскользнувшее наружу украшение. Оно юрко вывернулось. Цепочка расстегнулась, и кулон полетел прямиком к фейри.
Немстительный? Как же! Изобретательный. Месть фейри не может быть простой, им так неинтересно. Вот и этот не просто обокрал, вместе с кулоном, подаренным на память, увел мою магическую печать! В печати хранились все документы. Ты мог привязать печать к чему угодно: хоть к носу, хоть к пятке, хоть к любимой болонке. А я вот сглупила и прицепила ее к кулону.
Насмешливо блеснув, кулон мышью юркнул в карман куртки фейри.
Я кинулась следом за гонщиком. Правду говорят, что в гневе страшны не только оборотни: я с разбега запрыгнула на отъезжающий чароцикл, торопливо сунула руку в карман куртки фейри.
Он перехватил мои пальцы, опустил ниже:
— Хочешь опять гравитацию проверить? Гирлянд тут нет, держись за пояс.
Какой заботливый!
Чароцикл радостно зарычал, набирая скорость. Я вцепилась в пояс байкера, точно он был спасательным кругом, страховкой на горной вершине и оценкой «отлично» у вредного преподавателя.
Мимо пролетали заснеженные улицы, проносились перекрестки. В витринах мелькало мое бледное лицо, облепленное рыжими волосами, из «прорезей» между прядями сердито блестели зеленые глаза. Не знаю, сколько заплатили магам, но скорость впечатляла.
Спина фейри плохо прикрывала от ветра, приходилось щуриться, глаза слезились от снежной крошки. Постепенно я приноровилась наклоняться вместе с байкером, укрываясь от ледяных порывов. Снова запустила руку в его карман. Цепочку нащупала сразу, потянула. Не успела пригнуться вместе с фейри и получила в лицо очередной порцией снега, заморгала, пытаясь прогнать слезы. Не глядя, сунула в карман куртки улов.
Впереди замаячили спины других гонщиков. А перед ними освещенные фарами силуэты, очевидно, финиш.
И значит, мне пора. Как бы ни хотелось высказать все наглому фейри, делать это при его друзьях, я не собиралась. Гонки нелегальные. Участники отбитые, в прямом и переносном смысле. А я всего лишь метаморф, у которого из доводов хвост да лапы, ну или крылья иногда.
Я закрутила головой, пытаясь высмотреть хоть воробья, хоть голубя, хоть пингвина. Хотя сомневаюсь, что последние тут встречаются.
Сбоку от дороги на темном почтовом ящике замаячило большое светлое пятно. Я прищурилась. Сова! Белая! Полярная. Точнее, уже не очень полярная, а городская, модная. Последнее время их заводят в качестве питомцев. Питомцы улетают. На радость мне.
Представив птицу в деталях, я ощутила привычную молнию изменения. Выпустив из рук пояс фейри, взмахнула крыльями. Перья были рыжими. Надо бы подправить, чтобы сходство было полным. Но, как и с кошкой, схожесть с оригиналом меня волновала меньше всего.
Еще один взмах… Я оттолкнулась от чароцикла. И меня тут же снес воздушный вихрь, поднятый байком. Закружил и швырнул в заснеженный куст. К счастью, обычный, без антивандальной защиты. Выбравшись из туи, я недовольно ухнула. Замолотив крыльями, поднялась повыше, заложила вираж над улицей, привыкая к новому облику.
У магмобилей, стоявших по краям улицы, прыгали девушки в легких расстегнутых плащах и парни в футболках и кожаных куртках. Народ не выглядел отмороженным, значит, отнюдь не бедный: артефакты для обогрева стоят недешево. Чуть поодаль величественно бдели участники следующих заездов на гоночных чароциклах. С ними наблюдались несколько деловито совещающихся индивидуумов, очевидно, организаторы. И группка особо дорогих зрителей.
Острое совиное зрение помогло выхватить знакомые лица. Джул — высокая брюнетка в меховой жилетке, первая красавица академии. В шаге от нее топтались два лучших друга короля нашей альма-матер: один воздушник, второй, кажется, огневик. Его величества не наблюдалось.
В воздухе над толпой подрагивал иллюзорный экран, напоминающий полупрозрачный прямоугольник. На нем гонщики неслись по заснеженной улице. Прямая трансляция шла полным ходом.
На мостовой, неподалеку от звезд академии, светилась алая полоса пламени, отмечающая финиш. К ней с ревом, не обращая внимания на дорожные магокамеры, неслись чароциклы. В лидерах: фейри на черном монстре и ярко-зеленый байк. За ними торопились фиолетовый и красный.
У сугроба на обочине мелькнуло зеленое лицо с лягушачьим ртом. Длинные уши над взъерошенными черными волосами карлика радостно шевельнулись, заметив гонщиков. Рядом появилась вторая голова и третья. Гремлины радостно замахали тощими руками, повисли на фонарном столбе гроздью.
Призрак, сидящий в магокамере над ними, лишь сонно зевнул. Похоже, гонщики приплатили гремлинам, чтобы те усыпили призраков, тем самым отключили наблюдение.
Какие предусмотрительные!
Фейри и его соперник пересекли огненную черту одновременно. Пламя ярко вспыхнуло, раз, второй. Девушки завизжали. Парни засвистели, несколько человек заорало:
— Шторм, ты продул! Первый раз! Это надо отметить!
Байкер в черном затормозил. К нему и его сопернику на зеленом чароцикле бросились зрители, подошли организаторы. Фейри убрал шлем, поморщился, глядя на свое недовольное лицо на иллюзорном экране.
Нечего было тащить мой кулон!
Взмахнув крыльями, я направилась в сторону академического городка. Едва пролетела пару кварталов, как снежинки, падавшие с темного неба, замерли в воздухе, словно их подвесили на невидимые нити. Застывший столб тянулся до самой земли. Ни хруста веток на морозе, ни скрипа снега — тишина.
Отпрянув, я удивленно уставилась на аномалию.
В неподвижном воздухе вспыхивали яркие пылинки: белые, голубые и фиолетовые.
Спирит!
Спириты — наследие времен, когда миры фейри и людей еще не слились в один.
Наш мир, Грасхлоу, многие века существовал рядом с миром фейри, Файлеей. Рядом, но несколько в ином измерении. Мы — люди — жили тут, они — там. Пока границы между мирами не исчезли, и наши миры не стали единым целым. Вместе с фейри появились и спириты — опасные духи из Файлеи.
Они зародились в их мире очень давно, настолько, что никто не помнит, когда это случилось. Возникли из ничего, сами. Они способны воздействовать на материальные объекты, как наши призраки. Но, в отличие от неупокоенных душ, очень злы и агрессивны. Спириты могут ранить или даже убить человека или фейри.
И один из спиритов как раз собирался появиться прямо передо мной. Инструкции, которые мы зубрили со школы, как назло, не вспоминались. Что делать? Импровизировать!
Зависнув на месте, я приготовилась гирькой падать туда, где в магокамерах сидели призраки. Их не просто так растыкали — в случае появления спирита, они моментально оповещали полицию и на место высылали заклинателя духов. А пока те не прибыли, призраки отвлекали спиритов от невезучих прохожих.
Цветная пыль вспыхнула еще раз. Я приготовилась лететь навстречу сугробу. И так и осталась с открытым клювом.
Пылинки сложились в небольшого крылатого котенка. Если бы котенок имел в родне драконов. Две пары фиолетовых перепончатых крылышек равномерно шевелились, удерживая его в воздухе. Огромные бледно-фиолетовые уши с кисточками заинтересованно подрагивали. Хохолок из белой шерсти с небольшим голубым гребнем посредине стоял торчком. Белая мордочка с аквамариновыми глазами напоминала игрушечную. Усиливал сходство «комбинезон» из белых и голубых чешуек, открывающий пушистые белые лапки от сгибов. И длинный бронированный хвост в голубых с фиолетовым чешуйках.
Забыть, что перед тобой дух, не давала едва заметная полупрозрачность.
Может, обойдется? Ходили слухи, что мелкие особи могут быть неопасны. Поговаривали, заклинатели духов перестраховываются, уничтожая всех спиритов.
Котенок, бодро помахивая крыльями, завис на месте, принюхался. Зашипел и распался на пылинки, которые тут же исчезли.
Кажется, он испугался меня сильнее, чем я его.
Я взмахнула крыльями… и чуть не врезалась в столб застывших снежинок. Он стал немного уже, но не исчез.
Почему? Спирит ведь пропал?
Покрутив головой, я тоже захотела зашипеть или заорать. Но от испуга не издала ни звука.
Внизу из разноцветной пыли проступала огромная змея с головой ястреба. Чешуйчатое тело спирита, свернутое кольцами, было настолько длинным, что, если змеюка развернется, легко собьет меня, безо всяких подручных средств!
Замолотив крыльями, я понеслась прочь.
За спиной раздались вопли призраков. Потом показалось, что крики привидений звучат с другого места. Словно там тоже появился спирит. Но, видимо, это было эхо, потому что они стихли.
К академии я неслась так, что крылья ломило. К огражденной кованым забором территории кинулась с радостным криком.
Клифстен. Он же академия Клифстен. Он же академический городок. Гнездовье юных магов, не магов и их наставников. Квартал разномастных строений, зажатый между исторической частью Дармута и высотными зданиями-муравейниками новой столицы. Он встретил меня сиянием часовой башни Времен Года. На четырех циферблатах были изображены: весна, зима, осень и лето, а на узком балконе, опоясывающем башню, сверкали сосульки. Внизу, среди заснеженных зданий и сугробов, моргали старинные одноногие фонари, которые ради экономии заряжали магией сами студенты. На фонарях у забора стояло несколько магокамер! А в них призраки! Родные мои!
Довольно ухнув, я перелетела на ту сторону забора.
— Стой, кто летит?! — Из заснеженной кроны дерева вынырнула стайка мшанок.
Размером с воробья, покрытые белой, зимней, шерстью, с тонкими крыльями, напоминающими пушистые веточки. Низшие фейри облюбовали небольшие рощицы, разбросанные по территории Клифстена. Директор незаконных поселенцев не выдворила, а предложила работу. Мшанки помогали призракам следить, чтобы ночью на территорию кампуса кто ни попадя не залетал, не заползал.
Но, как любой работающий студент, я могла возвращаться после наступления комендантского часа… Только вот мой пропуск немного просрочен. Секретарь нашего факультета обладал феноменальной способностью: исчезать в конце рабочего дня. Из-за его умения испаряться, в умении маскироваться придется тренироваться мне!
Заложив вираж, я нырнула в укутанные снегом ветки дерева. Мшанки следом. Я сбитой сосулькой свалилась вниз, распласталась на снегу под кустом: кажется, я читала, что полярные совы отлично маскируются.
Вот хвост, я же рыжая!
Сосредоточившись, я в панике исправила цвет на белый.
Альтернатива с ночевкой под воротами Клифстена меня совершенно не устраивала. Я сова, а не пингвин! И не дракон, чтобы вручать вредным фейри взятки за временную слепоту.
Я замерла, прикинувшись снежной кочкой. Крылья-веточки мшанок прошуршали над головой. Низшие фейри стайкой понеслись шарить по кустам. Искали упорно и уперто. У меня даже лапы с крыльями начали затекать, а клюв примерзать к снегу. И вот, наконец-то, мшанки, недовольно потрескивая, улетели.
Отлепившись от снега, я осторожно высунула голову из-под куста: фейри патрулировали небо. Недовольно ухнув, я промаршировала в сторону пятиэтажного здания пешком. Идти в совином облике было неудобно. Но в человеческом меня сразу заметят. И привет, оздоравливающая ночевка на свежем воздухе!
Стараясь держаться в тени, я пыталась слиться с местностью. И мне это удалось. Я с облегчением выдохнула, оказавшись у стены пятиэтажного здания, напоминающего больницу. Собственно, в вытянутом строении без украшений когда-то и был лазарет.
Под Клифстен выделили целый квартал под снос. Директор, откровенно впечатлившись щедрым разваливающимся подношением, сносить дома не стала. Реанимировала, то есть отремонтировала. Чинили здания в основном известняком, от этого стены приобрели неповторимый пестро-теплый цвет жженого мела.
— Стоять, куда бредешь?! — донесся со стороны ворот радостный вопль мшанок.
О, похоже, не я одна партизанскими тропами возвращаюсь! Мысленно поблагодарив припозднившегося студента, я взлетела, добралась до окна третьего этажа.
— Куда летишь? — спросил за спиной шуршащий голосок.
Чуть не забыв, как махать крыльями от неожиданности, я развернулась.
Мшанка, поблескивая зелеными бусинами глаз и шевеля крыльями-веточками, довольно изучала меня.
Вот же огр хромой! Что делать? То, что собиралась. И как можно уверенней!
Возмущенно ухнув, я приземлилась на карниз, поморщилась от трансформации, прострелившей тело молнией. Встала ботинками на подоконник, толкнула открытую створку.
— Куда?! — возмущенно повторила мшанка, пушистая мордочка вытянулась от удивления.
— Назад, — я пожала плечами, — откуда выпала, туда и возвращаюсь.
— Как выпала? — удивилась фейри.
— Быстро, — шмыгнула носом я. — В крыльях запуталась.
— Совсем? — мшанка покосилась вниз.
— Ага, — подтвердила я.
Фейри сердито наморщила тонкий длинный нос, торчащий из шерсти, и пробурчала:
— Нашла время задания по КУМ делать!
Я снова пожала плечами.
КУМ — курс управления магией — был обязательным для всех факультетов, всех лет обучения. Даже если в будущей профессии требуется не магия, а мозги, государство должно быть уверено, что ты владеешь ею на сто процентов.
В моем случае подразумевалось стопроцентное умение принимать другой облик.
Мшанка недовольно взмахнула крыльями-веточками и улетела, а я шагнула в уютное тепло крохотной комнатушки.
Дома! Я дома.
Ширина моего дома — без десяти дюймов пять футов, длина — шесть с половиной. Зато этот катафалк (так обитатели кампуса ласково прозвали комнаты между бывшими палатами) был целиком моим. Я сильно удивила администрацию кампуса, когда попросила выделить катафалк. Студенты предпочитали жить по двое-трое в помещениях нормального размера или платить за одноместные апартаменты на верхних этажах. В катафалки обычно заселяли за особые заслуги, как в карцер.
Денег на отдельную комнату, после внесения платы за обучения на факультете юриспруденции за полгода, у меня не было. Но пустить кого-то в личное пространство я так и не смогла. Куда бы родители меня ни запихнули: в элитную школу, к дальним родственникам, которые видеть меня не хотели, в свой очередной дом, — у меня всегда была отдельная комната. В академии я тоже постаралась получить отдельный коробок. Пусть он и напоминал растоптанный шкаф.
Осторожно перешагнув через стол под окном, втиснутый (вопреки законам физики и сопротивлению) между узкой кроватью и стеной, я спрыгнула на пол. Стараясь сильно не крутиться и слишком не размахивать головой, чтобы не сровнять макушкой дивизию полок, занявших пространство над кроватью, я стянула куртку и мокрые ботинки. Запихнула их к теплой панели обогрева под столом. Сев на край кровати, тоскливо покосилась на пухлый блокнот с заметками из библиотеки.
Прежде чем окунуться в омут под названием «Доклад по истории государства», я решила вернуть кулон в привычную среду обитания: на шею.
Дотянувшись до кармана куртки, я вытащила… На цепочке, вместо золотого сердечка, болтался старинный ключ того же цвета и размера.