Рейк

Рейк

Тропа ведёт вперёд, вихляя,

Сжигая позади мосты.

Законы жизни бьют скитальца,

Бросая душу на весы.

Словно кусок какой-то мяса,

Душа летит к голодным ртам

При этом мельком наблюдая

Картины лестных панорам.

Многим не писаны заветы

И продаются все благА,

А не желаете ли, сударь,

Морали мне продать чуткА?

Людские преданность и верность

На высшем уровне ко мне

Ведь денежки звенят в кармашках –

Значит герой я, на коне.

Тщеславие моё и маска

Всё скажут сами за меня –

Я свой срЕдь правильного рОя,

Хоть сам не знаю, на…уЯ!

Драматургия синей ночи

Пульсирует как в венах кровь,

Стереотипы обращают

Против тебя твою любовь.

Осколки чувств померкшим цветом

Под серым куполом небес,

Остатками мечты заветной,

Мелькнут и потеряют вес.

Врата надежды скрипнут тихо,

Скрыв за собою звездный путь,

Тепло слезы, щеки коснувшись,

Промолвит: «Больно..., но забудь».

Душа и боль – не две подруги…

Бег сердца не растопит лёд

И не излечит идиотской,

Глупой любви водоворот

Надеемся мы, что спасенье

Подарит теплоту лучей,

Себя же сами предаём мы,

Доверив своё сердце ей –

Тропе той самой, что клялАся

Нам подарить добро миров,

Но лишь походом отравила –

Походом в сущность страшных снов…

ОН мысленно абстрагировался. Абстрагировался, чтобы переосмыслить (попытаться переосмыслить), что происходит. ОН хотел понять, что происходит с НИМ самим, а также с этим городом, в котором большинство зданий и строений - с облупленными, старыми стенами. Проулки забиты мусором, а воздух какой-то прогорклый. Хотел понять, что происходит с сознанием людей, с их душой и антропоцентрическим началом, с их разумной сущностью и перфекционизмом ценностей и морали. Он хотел понять, но, словно маленький ребенок, не имел представления, что для этого нужно и как себя вести в подобной ситуации. Словно же и маленький ребенок, не знающий эту жизнь и этот мир, ОН готов был разрыдаться от безысходности и неумения разрулить ситуацию. Кто ОН такой, чтобы разруливать ситуацию? Кто он такой, чтобы вообще задумываться о подобных, уместных, но глупо полагать, что могущих быть исправленными и разруленными, вещах и ситуациях? Самый что ни есть тупой вопрос: кто мы и что есть этот мир? Об этом можно говорить хоть всю жизнь и ни к чему не прийти, в итоге вместе с другими так и уйдя в небытиё (когда подойдет срок). А можно решить всё и найти ответ прямо сейчас, после всего живя припеваюче и осознанно. И, что самое главное, ответ этот будет стопроцентно правильный. Так что, наверное, этот город можно было бы охарактеризовать вместилищем непонимания и катастрофических, злобных преобразований. Можно было бы, но прогорклый ведь не только лишь воздух этого города, прогорклый не только этот город. Эта «прогорклость» опутала (опутывает) весь мир. Весь мир сходит с ума с самого начала своего существования, шестеренки сумасшествия все работают и работают, чтобы в итоге всё разом обрушить в пропасть. Конечно, люди еще не превратились в Морлоков и Элоев, как у Герберта Уэлса, и на дворе пока еще не 802701 год. Однако все к этому идет, и однажды произойдет полное исчезновение человечества, а жизнь на Земле придет в полный упадок.

ИгрЫ обман - всех бед начало,

И, словно душный коридор,

Обман приводит тебя к двЕри -

Ключей имеется набор.

Среди ключей, наверно, нужный

Сумеешь вскоре ты найти,

Чтоб отпереть дверь и увидеть

Угрюмость длинного пути.

И ладно если б лишь угрюмость -

Но путь тот зачастую ведь

Вновь душным станет коридором,

Чтоб нас пред дверью запереть.

Очередной удар начАла

Перечеркнёт весь твой рассказ,

Словно в тупой игре получишь

Нового раунда наказ.

Новые правила размажут

Подошвой все твои мечты,

Смеётся кто-то,

Наблюдая,

Вести себя как будешь ты.

Безбрежных сумерек насмешки

Перечеркнут весь твой рассказ.

ДверЕй засОв перед глазами

Возникнет снова

И не раз.

Он не каждый день шатался по городу, но порою это ему было нужно. Было нужно как воздух. Было нужно, чтобы просто отвлечься от всего. Олег Петров его звали – обычный человек обычного городка (ну или не совсем обычный). Человек с обычными жизненными потребностями (ну или не совсем обычными). Он очень любил свой шрам на правой щеке. Что? Как такое может быть? Ха-ха-ха-ха?... Ну что ж поделать, можно и поржать над таким трактованием как «любить свой шрам». Точнее даже не над самим трактованием, а над странностью этого трактования. Но Олегу его шрам действительно был дорог. Не потому что этот шрам ему обеспечивал бесплатный проезд в общественном транспорте или бесплатный обед в столовой. Или же помогал получить скидку на шлюх. Ему этот шрам был дорог, так как он (шрам) являлся постоянным напоминанием одного события, произошедшего в жизни Олега и доказывающего, что в жизни Олега было счастье. Пусть это счастье и коротким оказалось, но оно всё же произошло в жизни Олега. Ещё Олег не любил свою работу, однако же привык к ней. Снова читатель скажет: «Как такое может быть?» и «Автор, ты сам себе противоречишь! Не любил – привык... Что за чушь ты мелешь?». А вот представьте – бывает так. Иначе у жизни Олега Петрова было бы другое описание в этом рассказе. Странное сочетание вещей и явлений… Но оно случается.