Реквием

Реквием

Реквием

Страхи поселились в душе маленького Вольфа ещё в раннем детстве, когда во время семейного гастрольного путешествия им пришлось провести несколько ночей на унылом постоялом дворе, единственным тёплым местом в котором была кухня. Закутавшись в шерстяные колючие одеяла, Вольф и его старшая сестра Наннерль сидели у огромного очага, в котором потрескивали почти прогоревшие поленья, и слушали рассказы местной кухарки, которыми она охотно одаривала всякого сидящего рядом. Женщина она была впечатлительная, из тех, которые знают всё и обо всём. И знания эти, почерпнутые из базарных сплетен, не подвергались ею никаким сомнениям. А в силу неуемного воображения рассказчицы обретали дополнительные выразительные краски, переплетая реальность со сказками.

Зачастую случалось так, что кухарка, увлекшись повествованием очередной своей истории, и сама начинала свято верить в то, что только что придумала. Поэтому многое из того, что она рассказывала, взрослым слушателям казалось невероятным, и они снисходительно улыбались. А дети... А вот дети совершенно другое дело!

Дети верили. Верили в то, что где-то под Мюнхеном живёт страшный огромный Серый волк, который питается исключительно девочками, надевающими перед походом в лес красные шапочки. Верили в то, что кухарка сама своими глазами видела в этом лесу Пряничный домик. Верили в Мёртвых королев, Крысоловов, Мальчика, что ростом не больше пальца, и говорящих гусей.

Но больше всего маленький Вольф верил в страшного Чёрного человека, стучащегося в дома людей и предвещающего скорую Смерть. Человек пугал Вольфа, хотя сам по себе Смертью он не был. Был он посыльным, приносящим печальные известия. Вольф не знал, что такое известия, и Наннерль ему объяснила, что это письма вроде тех, которые часто получает их батюшка в белых конвертах. Только конверты у Чёрного человека не белые, а чёрные. И новости в них не радостные, а грустные.

С тех пор, неизвестно почему именно, Вольф стал бояться Чёрного человека. Впрочем, с сестрицей и батюшкой бояться ему было нечего. Письма батюшка забирал собственноручно, если их не успевала перехватить проказница Наннерль, которой доставляло огромное удовольствие самой выступать в роли посыльного и относить письма отцу в рабочий кабинет.

А уж дома, в Зальцбурге, было и вовсе хорошо! Тёмные страхи покидали Вольфа. День напролёт они с сестрой и батюшкой музицировали, пробуя разнообразные инструменты на вкус, подобно виртуозу-повару, пробующему продукты на рынке. Это было весёлое и счастливое время. Было много приглашений, восторгов окружающих. Что за чудесные, талантливые дети! Божественные создания! Ангелочки с золотыми руками! Таланты со светлой детской душой!

Вольф жил с непосредственной уверенностью во всеобщем обожании. И он был счастлив, как всякий ребенок, занимающийся тем, что он любит, окружённый любовью и поддержкой. Но едва только наступала ночь, сердце маленького гения сжималось от предчувствия беды.

Спал он плохо и урывками с того момента, как услышал о Чёрном человеке. И это было бы полбеды. Дело в том, что Вольф боялся засыпать. Не имея возможности постучать в двери к малышу наяву, Человек являлся к нему во снах. Вернее сказать, это был один сон. И он преследовал Вольфа всю его жизнь.

Во сне Чёрный человек носил шляпу с полями, длинный плащ, и не носил лица. Вольф видел только глаза. Чёрные, пугающе задумчивые, притягивающие. Человек преследовал Вольфа. Широкими спокойными стремительными шагами он вышагивал по дороге, настигая мчащегося во весь опор мальчика. Вольф же, напротив, вяз в зыбкой трясине воздуха. И чем больше он старался, тем хуже у него выходило. Расстояние между ним и преследователем неминуемо сокращалось.

В какой-то момент мальчик видел маленький, откуда-то до боли знакомый ему дом - небольшую, заброшенную избушку с пустыми окнами. Вольф заглядывал в одно из окон и видел солнечный луч, подобный тем, по которым спускаются с небес ангелы на дешёвых картинках. Луч озарял ветхие стены с обвалившейся штукатуркой и прямо указывал на деревянную крышку погреба в полу. Малыш горячо верил, что Бог не даст его в обиду Чёрному человеку, и что именно перст божий указывает ему путь к спасению. А потому быстро залезал в низкое окно, поднимал за кольцо тяжелую крышку люка и прятался.

Он сидел так тихо, что слышал грохот собственного сердца. Его удивляло, что такое крохотное сердечко, может создавать столько шума. А шуметь было нельзя. Ведь Человек уже заглядывал в окно. Человек заходил в дом. Человек медлил. Он знал. Знал, где искать! Крышка погреба с грохотом распахивалась, яркий солнечный свет бил в глаза. Вольф в ужасе просыпался.

О его снах знала только Наннерль.

1791 год. Вена. Вольфгангу тридцать пять. Чёрный человек доставил письмо адресату.