Ремонт

Ремонт

РЕМОНТ

Я делал ремонт в новой квартире своей подружки. Не без сложностей ободрав старые обои и повыдергав из стен бесчисленные гвозди, на которых у старых хозяев, очевидно, подвешивалось что-то важное, я почти неделю проползал вдоль стен с полной алебастрового теста щербатой фаянсовой мисочкой в одной руке и со шпателем в другой, заделывая впадины в штукатурке. Потом пришли обойщики, наклеили обои, а когда эти последние высохли, подружка, кося глазом в поисках блика на обойной поверхности, язвительно процедила:

– Стены какие-то корявые... Ты с ними вообще что-нибудь делал? Пока я кишки рву на работе, вы тут, миленький, прохлаждаетесь.

Обида захлестнула меня настолько, что в глазах потемнело.

Я стерпел. Я отправился в сортир, постоял там перед зеркалом, рассматривая высунутый язык, а затем даже побрызгал в лицо холодной водичкой. «Ну, ну...» – сказал я себе наконец примирительно и, оставив санузел, вернулся к подружке.

Мысли ее тем временем давно перескочили на другие предметы – мы тут же, полураздевшись, наскоро слились, как молоко и сахар, а затем отправились на ее старую квартиру паковать вещи.

Потом был переезд. На помощь она позвала всех своих бывших поклонников и ухажеров; они лениво, как осенние мухи, таскали по две дощечки вверх-вниз по лестницам, время от времени одаряя меня злобным полувзглядом из-под выгнутой дугой брови, полагая, вероятно, что счастливый соперник по определению раз и навсегда делается ответственным за переноску любых тяжестей, принадлежащих его пассии. Я бодро рысил впереди всех, задавая тон и подавая пример, подхватывал под угол самые тяжелые части мебели, протискивался в поворотах лестничной клетки в самые немыслимые места – одним словом, к вечеру переезд вполне состоялся. Мы перекусили и выпили, затем помощники потащились по домам, а мы, опять не вполне раздевшись, небрежно совокупились и тут же заснули, не найдя сил ни снова одеться, ни окончательно раздеться.

Дальше я взял тайм-аут. Во-первых, ломило спину, во-вторых на службе подвернулся выгодный заказ, который никак нельзя было упустить. В-третьих – не мужское это дело: распаковывать коробки и распихивать шмотье по полкам.

Подружка обиделась. На службе у нее тоже был стресс, домой она приходила затемно, неразобранные картонки смотрели немым укором. Кучу вещей вообще было не найти.

Наконец через две недели я снова нажимал кнопку ее звонка.

– Явился-не-запылился... – процедила она в дверях. – Ты со стенам вообще что-нибудь делал? Чего они у тебя все как оспой побитые?

– Я что-то не понял... – ответил я, сосчитав до семи. – Ты видела, сколько я извел шпаклевки? Восемь кило...

– Значит, надо было извести восемьдесят восемь... – фыркнула она. – Или прямо сказать, что не умеешь или не хочешь...

Карман у меня оттягивал «флахман» – плоская двухсотграммовая бутылочка с коньяком, из которой половину я уже отхлебнул в лифте, пока поднимался к любимой. Явные наезды были мне теперь до лампочки. Я демонстративно достал флахман и в два глотка выхлебал остаток.

– Зависимый... – выдавила она. – Теперь мне всё ясно. Ты зависимый, алкоголик. И безрукий к тому же...

– А ты безногая... – остроумно парировал я.

– Безрукий алкоголик! – выкрикнула она и, гордо задрав нос, двинулась в кухню.

Я с детства считаю себя рукастым ремесленником, я всегда сам себе чиню машину, умею подшить брюки и приготовить яичницу. Даже новые дырки в кожаных поясах этой кривляки я проделываю самостоятельно. Для этого специально – и незадешево! – куплены особые щипчики. То она худеет, то прибавляет – все пояса у нее изрешечены моими дополнительными дырками. Так что насчет безрукого обидно...

– Ты посмотрела бы лучше на своих уродов-обойщиков! Ни одно полотнище не стыкуется с соседним. Картинка не совпадает... Местами даже края налезают друг на друга. Руки надо отрывать за такую поклейку! Но с ними ты, небось, на прощание расцеловалась и щедро одарила баблом, надеждами и телефончиком. И теперь их бригадир звонит тебе в обед на работу. Еще бы – ведь у него «Ауди-6».

Она покраснела. Этого я не ожидал. Долбаная интуиция, ведь ни секунды я про этого бригадира не думал, и нá тебе – чуть вспомнил не к месту, и тут же в десятку.

– У тебя мания величия, – произнесла она некстати и всё еще слегка растерянно. – Я свободная женщина. Сказал бы, что не умеешь заделывать стены, я бы позвала кого-то за деньги...

Вторая сотка из флахмана тем временем подобралась к мозжечку.

– И не думай, что я повезу тебя домой. Это ты уже двести грамм крепкого дунул? Как ты собираешь ехать? Пешком пойдешь. Или бери такси. Я тебя не повезу...

– У меня мания величия... – прошипел я сквозь зубы. – ...Я рассчитывал сегодня остаться у тебя. И я умею заделывать стены. По крайней мере, раньше моих навыков всем хватало. Но тут появился Ауди-6. Он хотя бы обрезанный?

Лицо у нее пошло пятнами.

– Ты что, хочешь меня оскорбить?!

– Разве этим можно оскорбить? – парировал я. – Связь со специалистом – успех для женщины. Ты не ответила на вопрос.