Реникса

чепуха

Глава 1

(Не)удачный переход улицы.

С утра я готовилась к закупкам продуктов, точнее к походу за покупками я настраивалась за два дня и оттягивала этот процесс как могла. Из дома я выходила с неохотой, отсиживалась до последнего, до тех пор, как возникала крайняя необходимость, а именно требовалось заплатить за телефон, интернет и кончались сигареты. Без остальных необходимых вещей я могла обходиться.

Пока жара не стала палить, я с коробкой на тележке двинулась в путь. Закупки на рынке заполнили всю коробку и эту тележку оставила в магазинчике своей пожилой соседки по двору, чтобы с пакетом отправиться в магазин через дорогу. На переходе ко мне присоединилась юная соседка, с которой мы иногда перебрасывались фразами, но я даже не знала как её зовут, хотя взрослела она на моих глазах.

Что произошло дальше, просто не помню, запомнился шум тормозов и скрежет металла. Глаза я открыла только в приёмном отделении горбольницы, куда вкатывали тележку со мной два крепких санитара из скорой помощи. Голова плохо соображала, но интерьер помещения был мне знаком. Вокруг меня суетились врачи и громко переговаривались.

Уже в кабинете рентгена я осознала, что попала в аварию и меня первой доставили в нашу больницу. Начальный осмотр меня провели в коридоре и на персональной каталке доставили в хирургию. Заметить успела, что на рентген уже выстроилась очередь каталок таких же жертв наезда.

Уже в палате мной занялись санитарки и я отключилась. К вечеру очнулась вся в бинтах и капельницах с двух сторон койки с желанием освободиться от части жидкости. Пришлось осторожно тянуться к кнопке вызова помощи. Говорить я не могла, голова была в бинтах, но молоденькие девчушки поняли мой призыв и освободили меня от жидкости. Пока шла процедура освобождения, смогла оглядеть уже полную палату таких же мумий. На ночь мне одели памперс и озадачили утренней встречей с родителями. Пока сестрички возились со мной и щебетали между собой, я поняла, что мне повезло, я меньше всех пострадала, вещи мои в тумбочке и рядом в палате остальные выжившие в столкновении с машинами. Задумываться отложила и ушла в сон.

Утренние процедуры провели до обхода, обход врачей был всесторонним, от части бинтов меня освободили заранее, как и от привязки к капельницам. Невропатолог называл меня Танюшей и поднимал мои чужие конечности, проверял реакции. От этих процедур я впала в ступор и молчала, моргая глазами. Толпа врачей занимались соседками, а невропатолог старался добиться от меня ответа на простые вопросы.

- Я ничего не помню-

Из глаз потекли слёзы и молодой мужчина растерялся. Я уже сидела на кроватке и рассматривала стройные ножки подростка, когда он проверял рефлексы. Доктор успокоил меня, что амнезия у меня временная и скоро я встречусь с родными, они помогут восстановить память.

Моих якобы родственников запустили в палату. В высокой красивой женщине из своего двора я признала соседку, а вот шустрый мужичок был незнакомым. Их предупредили о моём беспамятстве и они не настаивали на диалоге. Мне попеняли, что мозгов у меня мало, но дома я приду в себя. Завтра они заберут меня из больницы, свои болячки буду долечивать амбулаторно, больница переполнена российскими бойцами, так что всех лишних вон. Отношения в семье прохладные, папаша приходящий, но о дочери вроде заботится. Мне оставили одежду, а врачи разрешили двигаться самостоятельно.

Особой растерянности я не испытывала, толи меня обкололи, но я принимала действительность спокойно.

После завтрака стала смотреть своё барахло в тумбочке и вещи от родичей. Своему небольшому пакету с привычным набором вещей обрадовалась. Тут был кошелёк, футляр с очками и самодельный кожаный клатч с набором документов, телефоном и ключами. Другой большой пакет был чужим с небольшой косметичкой, кошельком и набором бумажных платков. Отобрала себе одежду и стала в маленьком зеркальце разглядывать свою обновлённую внешность.

Эмоций не было, всё же меня обкололи. В зеркале опознала свою юную соседку по двору и вяло смирилась.

В палате было пять коек и на одной из них я нашла себя. С трудом, но всё же узнала знакомые черты лица и золотые серёжки. Стало страшновато. Под простынью мерно поднималась грудная клетка, глаза были закрыты и капельницы рядом были уставлены с набором ёмкостей. Остальные дамы в палате были незнакомыми.

В прострации вернулась к своей койке и улеглась прямо в халатике всё обдумать. Мысли были тягучими и я отключилась.

После обеда меня опять подключили к системам и только к ужину я получила свободу передвижения. Перед сном в голове началась чехарда и после ночных уколов я ушла в сон.

Утром меня опять обкололи и до завтрака посетил невропатолог. Я молча выслушала его рекомендации, буду ежедневно наблюдаться у него лично и мы распрощались до завтрашнего дня.

Глава 2

Знакомство с семьёй.

Забирал меня из больницы папаня, на разболтанном и ржавом жигулёнке довёз до двора и провёл в мой новый дом-барак.

Наружное высокое крыльцо с лестницей было мне знакомо, а вот за дверью был незнакомый ужасный мир.

Длинный грязный и мрачный коридор упирался в открытую дверь кухни, из которой шагала навстречу знакомая старуха- матершинница с необычным запоминающимся тембром голоса. Мы с ней прежде получали пенсию в один день и она подходила раньше к моей калитке при визите почтальона за своей пенсией. Со мной она была любезна и мы кивками обозначали знакомство. Я была в курсе её высокой пенсии и предполагала по её дворовому поведению, что работала она прежде надзирателем.

Торцовая часть высокого барака была отведена моей новой семье. Меня провели в большую светлую комнату с окном почти на мой участок через участок соседки, и за столом собралась вся новая моя семья.

С корабля на бал, я оказалась в центре семейных разборок. Моя бабка-матершинница оказалась главой семейства, папашка, её сын, был в разводе с маман, которую за столом поддерживал её старший брат, мой дядька, сидящий рядом. Я закончила этим летом 8 классов в интернате и требовала самостоятельности при прежних разборках. В моё отсутствие совет семьи принял несколько решений, которые мне собирались предъявить. Маман занимала две комнаты, в которых мне на время каникул и выходных в интернате отводилось спальное место. У бабки была своя большая комната. В коммунальной торцовой части барака прежде были ещё жильцы, комнаты которых после естественного их ухода семья оставила за собой, учитывая связи бабки. Мне отводили две комнаты против комнат маман, с окнами на другую сторону барака, одна комната напротив бабкиной оставалась запасной-складом барахла и зимним жилищем дворовой собаки. Мои будущие комнаты до осени дядька и отец обещались отремонтировать полностью и предоставить мне. Я получила на руки комплект документов и папахен обязался помогать деньгами при моей материальной самостоятельной жизни.