Ревность (фшепард/гаррус, фшепард/кайден в прошлом)

Ревность (фшепард/гаррус, фшепард/кайден в прошлом)

Кайден смотрит зло, почти что с ненавистью. И видя своё отражение в глазах мужчины, Мариам задаётся одним единственным вопросом: «Почему я полюбила именно его?».

– Серьёзно, ты и этот… турианец?! – последнее слово Аленко выплёвывает оскорблением. Он, правда, не в силах понять, как когда-то его женщина с прохладой в голосе сообщает о невозможности возобновить более близкие отношения по той простой причине, что Шепард уже занята. Гаррусом, мать его, Вакарианом!

Выражение лица Мариам меняется на доли секунд, после чего она вновь натягивает маску абсолютного спокойствия. Когда-то её умение отстраняться от своих чувств, прятать их глубоко под броню из шутливых фраз очаровывало, сейчас – вызывает глухое раздражение.

– Чему тут удивляться? Я всего лишь выбрала того, кто готов был быть рядом со мной всегда. Вне зависимости от обстоятельств.

Она поднимается, легко и грациозно, выглядящая в «гражданской» одежде непривычно молодо. Обогнув кровать, подходит к окну и без особого интереса разглядывает открывающийся на Цитадель вид.

– Спустя два года первые услышанные от тебя слова несли лишь обвинения. Не на такое я надеялась, Кайден.

– Я не был уверен, что ты – это ты!

Повернувшись, Мариам ловит взгляд Аленко. Странно видеть её усмешку, чужую на таком родном лице.

– Ты думаешь, я была уверена в этом? Не проходило и дня, чтобы не думала, кого именно воскресили специалисты «Цербера». Меня… или нечто другое. Но Гаррус назвал меня «Шепард». И мир встал на свои места.

Кайдену нечего сказать в ответ. Все слова прозвучали уже давно, и сейчас не имеют ни малейшего смысла. Вот она, женщина, к которой сердце привязано стальным тросом. И которая больше никогда не будет его. А если бы выслушал, понял, не бросался самым страшным обвинением в том, что выжила… Всё могло бы сложиться по-другому.

Они не говорят больше. Молчание, раньше бывшее уютным, одним на двоих, разделяет не хуже случившегося когда-то. Шепард уходит, на прощание хлопнув по плечу, и Кайден, ёжась, плотнее запахивает больничную робу – холод от прикосновения вымораживает внутренности.

Вакариан ждёт своего капитана у самого выхода из палаты. Стоит встретиться взглядами, чтобы серые глаза потеплели, а из тела ушла нервозность. Улыбка сама расцветает на губах, преображая суровое лицо Мариам и разглаживая ранние морщинки на лбу.

– Пропустим по стаканчику в «Чистилище»?

– Стаканчиком, как мне кажется, не ограничимся. Тяжёлый разговор?

Женщина кивает. А после прижимается всем телом, наплевав на зевак, глазеющих на необычную пару. Гаррус стопорится на мгновение, но обнимает. Хочется зайти в палату и банальнейшим образом дать Аленко в морду. Но он не сделает этого. Потому что Шепард не одобрит. Да и, к слову, сама способна начистить рожу кому угодно.