Режиссёр смерти: Последний дебют

Глава 1: Приглашение. Часть 1: Союз противоположностей

Столица Яоки Даменсток, 13 января, 1043 год

Время 17:09

Забегаловка «Блэк & Уайт»

Зима нынче выдалась морозной.

Улицы замело: мириадами бриллиантов сверкали огромные сугробы, ноги по колено тонули в белоснежном океане, снежинки пируэтами кружились в воздухе и порошили людские одежды, нагие стволы деревьев украшали белоснежные шапочки, а окна – витиеватые узоры. Тёмные безоблачные небеса лишь подчёркивали красу зимней природы, такой загадочной, мистической, такой великолепной...

В тёмном углу у жарких батарей забегаловки, куда постоянным потоком заходили погреться и поужинать горожане, сидели скрипач Стюарт Уик и композитор Сэмюель Лонеро; первому было двадцать один, второму семнадцать.

Несмотря на столь юный возраст и недавний переезд из небольшого городка в столицу, Сэмюель благодаря своему музыкальному таланту обрёл известность и был очень востребован: его приглашали работать в театры и кино, звали руководить различными оркестрами и прочее. Но у этой медали была и обратная сторона – завистники, которым не хотелось, чтобы их место занимал приезжий мальчишка, оттого они строили ему козни и хотели впутать в какой-нибудь скандал, дабы разрушить начинающуюся карьеру. Именно из таких ситуаций и передряг Сэмюеля спасал Стюарт – его лучший друг и полная противоположность. Если композитор был наивен и неуклюж, то скрипач был очень суров, собран и сдержан. Даже внешне они кардинально разнились: кожа у композитора была почти белой, когда скрипач был темнокож; первый был блондином, второй – брюнетом с фиолетовой зализанной вбок чёлкой.

Очертим детальнее их внешность и характеры.

Сэмюель был солнечным человеком в буквальном смысле слова: его блондинистые волосы, собранные в пушистый хвостик, на свету сияли золотом, светлый мягкий лик озаряла добрая улыбка, а большие небесные глаза, под которыми темнели следы недосыпа, живо оглядывали всё вокруг. Характер у него был очаровательный: невероятно добрый, щедрый, по-детски невинный, за свои семнадцать лет ещё не успевший никого обидеть или возненавидеть; ни одна чёрная мысль не оскверняла его светлый ум, ни злоба, ни раздражение не проскальзывали в его лице; никакие обидные или отвратительные слова не крутились на его языке. Он был кристально чист и душой, и совестью. Даже своих конкурентов он любил, поддерживал и уважал, чем заслужил всеобщую любовь и доверие, его все прославляли и знали как «доброго малыша Сэмюеля». Каждый раз, видя знакомого человека (коих было немало), он раскрывал свои объятия, улыбался ему и одаривал своей добротой, осыпал расспросами и внимательно слушал. И даже Стюарт никогда не уклонялся от его объятий и невольно заражался от него радостью. Кстати, о Стюарте...

Сам Стюарт и все, кто его знает, согласятся с тем, что его характер очень сложен и тяжёл. Он циничен, неприятно прямолинеен, упрям, недоверчив и высокомерен. Конечно, он не считал себя лучше и выше всех, однако был очень близок к этому. Его многие не любят, но уважают; к его мнению прислушиваются и его советам всегда следуют, но с опасениями. Стюарт сам знает, что может перегибать палку и разбрасываться не самыми приятными словами, потому старается сдерживать себя от едкого словечка. Близких для себя людей он может пересчитать по пальцам, да и то во многих из них может усомниться.

Природа не обделила его красотой: внешне он был истинный аристократ. Одетый со вкусом, увешанный украшениями, дьявольски изящный, утончённый он привлекал к себе чрезмерное внимание. Всегда одеваясь в белые костюмы, что контрастировали с его чёрной кожей, он не допускал ни единой пылинки или пятнышка на своей одежде. Его чёрные волосы с двумя фиолетовыми прядями были уложены в необычную причёску: завитые концы с двух сторон образовывали подобие рожек.

И вот эти два совершенно разных человека, сидя в забегаловке, обсуждали недавно произошедшую с Сэмюелем приятную ситуацию и ужинали.

– Я долгое время помогал своему хорошему знакомому – режиссёру Затейникову (думаю, ты про него слышал) с новым мюзиклом! – восторженно восклицал композитор, привлекая к себе излишнее внимание. – Я написал музыку под лирику Ворожейкина и, так как скоро состоится его первый показ, меня пригласили дирижировать оркестром!

Стюарт хмыкнул.

– И где это будет?

– В Кайдерске! Я там никогда не был, но, говорят, что там очень красиво!

– Да, я наслышан.

– А ты там бывал?

– Нет.

– А хочешь побывать? – загадочно улыбнувшись, поинтересовался Лонеро.

– Возможно. А что?

– Не хочешь, ну... поехать со мной? Мне одному немного страшно ездить в незнакомые места, да и господин Затейников не против того, чтобы я привёл с собой ещё одного музыканта... Вроде, у них как раз скрипки не хватает, да и у тебя отпуск, насколько помню...

– Да, но у меня от ваших слов нехорошее предчувствие, так сказать, горькое послевкусие...

– Ну пожа-алуйста, Стюарт, поехали со мной! Мне страшно одному, а рядом с тобой я буду храбрее и... и лучше!

– Вы и так хороши, зачем вам быть лу...

– Ну Стю-юарт, ну пожа-алуйста!

– Хорошо-хорошо, я поеду с вами, только не пищите, умоляю вас!

– Ура, ура! Я обещаю, что тебе понравится, что я не буду тебе надоедать и, вообще, обещаю, что ты получишь огромное удовольствие от этой поездки! Вот увидишь! В конце концов, ты там ни разу не был, так что наверняка вдохновишься впечатлениями и мало ли захочешь что-нибудь ну... написать, придумать, наверное! Тебе ведь хочется там побывать, да? Да?